– Хоть кем и кем угодно – для меня разные вещи.
Соболев, казалось, потерял последний интерес к разговору и снова ушел в работу.
– Не, Сань, я, наверно, тоже не стану связываться с Корбутом. Рожа у него уголовная, хоть и прилизанная вся. Вика меня убьет, если узнает, что я вложил в него бабки. Она уже полгода достает меня за новый телевизор. Слушай, а классная баба эта Наташка! Да? По-моему, она хотела поговорить с Корбутом насчет работы. Мне Васенина говорила, что ее подруга ищет работу. Я сразу понял, что это она и есть. Васенина кого попало сюда водить не будет. Не, если эта Наташенька здесь будет работать, то я, наверно, тоже подумаю… А, Саня, как ты считаешь?
– Тоже так.
Борода почесал свою бороду, затем укоризненно покачал головой.
– Я к нему за советом, как к старшему товарищу, как к умному человеку! А он меня подкалывает. Эх ты, а еще журналист!
– Я каменщик, Сережа, каменщик. Не журналист. И давно уже не даю никаких советов. Советы дает Стас. Обращайся к Стасу.
– Слышишь, ну ты достал! – немножко обиделся Борода.
Он докурил, отшвырнул окурок, потом плюнул и поднялся. В лице уже не оставалось и тени обиды.
– Я знаю. Все это я знаю, Саня! Меня здесь подкалывают все. Но я не обижаюсь. Если на все обижаться, здоровья не хватит.
– Это хорошо, что не обижаешься. Это говорит о том, что ты классный парень.
– Вот тут ты прав, Саня! Пусть я и дурак, я с этим не спорю, но не подлец! И никогда им не был! В отличие от некоторых, которые острова культуры здесь разводят! И меня за это уважают. Очень многие! Ты знаешь, сколько у меня друзей?
– Знаю. Верю.
– А Стас всегда такой! Он только умного из себя строит. А на самом деле еще дурней, чем я. Еще доверчивей. Он уже Корбуту отдал все свои бабки. Болван! А я – нет, я ни в кого никакие бабки вкладывать не собираюсь. Вот Корбут умный, хоть и прикидывается дураком. Это же всегда так: дурак косит под умного, а умный под дурака. Ты не знал?
Борода сосредоточил взгляд на своем напарнике и на секунду призадумался. Соболев не вписывался ни в одну из приведенных категорий. Однако усложнять красивую мысль Борода не стал.
– Хотя Корбут, – продолжил он, – тоже конченый. И кончит плохо. Так что, как видишь, я умею в людях разбираться.
– Тогда ты лучше меня должен знать, стоит ли вкладывать в Корбута бабки, – отозвался Соболев.
– Все это понятно. Но дело в том, что сейчас, может, только в подлецов и надо вкладывать. Не в таких же дураков, как я! Сейчас все простые стали дураками. Кто не умеет обманывать, тот дурак. Я прав? Нет, ты мне скажи, я разбираюсь в людях? А, Саня?
– В людях, к сожалению, мы всегда разбираемся лучше, чем в себе.
С этими словами Соболев закончил раствор, выскреб ведро и ополоснул мастерок.
– Теперь можно и нам со спокойной душой сваливать, – сказал он.
Борода вышел из раздумья и стал прежним – улыбающимся, живым. И утер со лба пот.
– Ху-ух!.. Если бы не мы с тобой, Саня, здесь бы вообще ничего не делалось.
– Конечно, конечно. Нам бы еще деньги за свою работу получить.
– У тебя закончились бабки? – спросил Борода. – Я могу дать трешник.
– Спасибо, Сережа, я не к тому.
Он хотел было что-то сказать, но остановился. Видимо, удовлетворившись тем, что произнес себе это мысленно.
Борода же был расположен что-то услышать.
– У тебя какие-то проблемы, Саня?
– Да какие могут быть у холостяка проблемы! У таких, как я, о проблемах могут быть только воспоминания.
