Она не слушала битлов уже много лет: как только миновало детство, музыка перестала интересовать ее как явление, она с головой погрузилась в литературу, и если что-то и слушала, то были это обычно аудиокниги. И вот так резко и внезапно Америка окунула ее в старые воспоминания, а она ведь до сих пор помнила каждую песню наизусть – так она их замозолила в свое время. Еще несколько минут напряженной тишины, несколько привычных, хоть и давно не звучавших в ее наушниках песен, и веки Кати расслабленно опустились, губы расплылись в улыбке.
– Sexy Sadie what have you done? – напевала она себе под нос, мотая головой в такт струившемуся фортепианному проигрышу в исполнении того самого Пола, от которого когда-то 13-летняя Катя была просто без ума.
В этот самый миг на плечо ей легла чья-то теплая легкая ладонь. Катя вздрогнула, инстинктивно дернулась в сторону и резко достала наушник из правого уха.
– Тоже не спится? – зевнул Пол, опускаясь на ступеньку трейлера рядом с ней. – Заварить вам чаю?
Катя с благодарностью кивнула, сама от себя не ожидая подобного.
– Мы можем попросить об этом дядю Валю. То есть… мой ИИ.
– Ерунда, я сделаю это сам. Мне приятно заниматься такими мелочами самостоятельно без вовлечения ИИ. Жили же как-то раньше люди без всех этих технических штучек.
– И сейчас многие живут, – Кате вспомнился Эдвард в его хижине, лепившейся к скалистому берегу Гурона.
– Мои родители, например, – крикнул Пол из кухни, гремя чашками.
– Как вы вообще оказались в одиночку на трассе? Не вызвали аэротакси, а отправились один пешком…
– А еще голосовал вместо того, чтобы попросить ИИ найти мне транспорт? – усмехнулся Пол, возвращаясь на ступеньки с легким практически невесомым подносом. – Эти современные картонные изделия просто удивительны, – щелкнул он пальцем по подносу.
– Я, разумеется, ничего такого в виду не имела и не собиралась вас осуждать, это ваше право… – тут же спохватилась Катя.
– Да прекрати, ерунда, – резко перешел на «ты» новый знакомый. – Одно из моих чудачеств. Отправился на другой континент за вдохновением. Сам я из Ливерпуля, кстати.
Катя даже не удивилась этому открытию, лишь удовлетворенно хмыкнула: так и есть, потомок. Фамилия может отличаться, а вот внешность и родина не обманут. Наверняка его постоянно мучают вопросами о родстве, поэтому сама Катя решила не трогать эту тему: если захочет, сам похвастается, а до тех пор она и вообще не обязана знать никаких Битлз.
– За вдохновением? – переспросила она о том, что более всего заинтересовало ее во фразе Пола.
– Я художник, – уточнил он, и наличие странного цилиндра в его рюкзаке сразу же получило свое объяснение. – Лицензию пока не получил, если ты об этом, но планирую сделать это как раз после поездки. Живопись в любом случае не брошу, даже если мне не выдадут разрешения. Таланта у меня, может, и немного, но совсем отказаться от творчества я все равно не смогу. Пусть дома мои художества висят и радуют близких. В прежние времена, наверное, голодать бы пришлось с такими принципами. Ну, от невостребованности там… хотя в истории я не силен, если честно.
Катя пожала плечами:
– Пришлось бы. Тогда многие из тех, кто впоследствии стали зваться величайшими гениями, при жизни своей голодали и не могли продать ни одной картины или книги. Я про таких, помнится, даже статью однажды написала…
– Так ты тоже нашего племени? – встрепенулся Пол.
