Око Элиона. Приключения Братислава - страница 5

– Нет. – отмахнулся я как можно беспечнее, – В лесу много времени провёл. Бродяжничал, заблудился, ну знаешь как бывает?

– Ага. – неопределённо ответил рудокоп.

– Так где ж мне одежду взять? Может, ты одолжишь?

– Чего? – возмутился он, – Никто тебе ничего одалживать не будет. Одежду можно купить в крепости у Челка. Для этого конечно поработать надо, чтобы далеоны водились. Но тебя всё одно не пустят. Ты же на пугало похож!

– Выручи, а? Очень мне внутрь надо!

– Да всем очень надо! – фыркнул он, – Много вас тут таких объявляется, да только мрёте вы как мухи, имени не запомнить. Можешь даже не представляться, вдруг скоро представишься?!

– Так что мне делать? Дай совет!

– Ну, наперво, – ответил он очень довольный тем, что к его словам прислушиваются, – вот тебе бритва. Сходи, побрейся. Во-вторых, сними с себя всю рвань. Потом приходи сюда, скажу дальше что делать.

Поблагодарив его за участие, я отправился назад к реке. Солнце скатывалось к горизонту, окрасив её воды в красный цвет. Чтобы видеть своё отражение, света ещё хватало, и я начисто сбрил густую бороду с усами и бакенбардами, убрал свисающую чёлку, и как можно короче срезал волосы, придав им некое подобие порядка. Затем я снял с себя остатки рубашки и укоротил штаны, превратив их в шорты. Обувь снимать не пришлось, поскольку её давно на мне не было. Из реки на меня смотрел зеленоглазый молодой человек среднего роста, с нагловатой улыбкой, ширококостный, но настолько худой и измученный, что казалось прожил дюжину веков.

Песок быстро отдавал тепло, предавая день и полностью принимая сторону ночи. Я стал мёрзнуть. Поспешив обратно к весёлому костру хмурых рудокопов, я присел поближе к оживляющему теплу, вернув бритву её хозяину.

– Это другое дело! – похвалил мою работу рудокоп, – Теперь слушай дальше. Завтра мы пойдём в крепость, через северные ворота. Там на смену Лихой заходит, десятник. Он сразу хоть денег не берет, но не обольщайся слишком. Потом он заставит всё отработать, но все равно это будет меньше, чем возьмут на южном входе. Я дам тебе мотыгу, так ты будешь на свободного рудокопа похож, но с нами ты не пойдёшь. Не хочу, чтобы из-за тебя у нас проблемы возникли. Сам будешь решать, как внутрь попасть. Смотри, увяжешься за нами, получишь киркой промеж глаз!

– Спасибо дружище! – ещё раз искренне поблагодарил я, – Только не пойму, что ты ко мне столь щедр?

– Долг платежом красен. – ответил он, – Попадёшь внутрь, там и поговорим.

– А скажи мне, – полюбопытствовал я, – почему вы так спокойно сидите здесь? Разве рудокопам разрешено свободное перемещение?

– Вот ты тёмный человек. – вплеснул он руками. – Разве ты видишь калёные метки на наших телах? Мы свободные рудокопы, понял?

– Точно. – хлопнул я себя по лбу, – Я ведь того, пока по лесам шлялся немного не в себе стал. Много забываю что.

– Понятно. – отрезал рудокоп неприятным тоном и отвернувшись от меня продолжил трапезу.

Несмотря на то, что котёл был больших размеров, никто из рудокопов и не подумал поделиться со мной пищей, поэтому я, запив голод речной водой, примостился у костра, подставив на согревание спину, и заснул здоровым сном впервые за долгое время.

Спалось не долго. Ближе к рассвету костёр, оставленный всеми без присмотра погас, и я проснулся от дикого, как мне показалось, мороза, пробирающегося по моим костям прямо к сердцу. Рудокопы, согретые одеждой, сладко спали, а я, чтобы не околеть, начал пританцовывать на холодном песке. Осознав, что это бесполезное занятие, отправился к реке в поисках сухого валежника. У реки небольшой прохладный ветерок ввёл меня в такое отчаяние, что я чуть не убежал снимать одежду с рудокопов, но, пересилив себя, продолжил поиски. Минут через десять, мои поиски увенчались полным успехом. Огромный ствол сваленного ураганом дерева наполовину лежал в воде, собирая на себя все ветви и сор, сплавлявшиеся вниз по течению. К рудокопам я вернулся с огромной охапкой горючего материала. Работа была проделана немалая, и я согрелся. Бросив все это в потухший костёр, и старательно раздувая краснеющие угли, чем разбудил спящих, я только сейчас понял, что тело освободилось от малейших признаков боли, или стеснения в движениях. Убрав с ноги прилипшие листья лечебной травы, ожидаемо увидел свежий шрам, но рана больше не кровоточила. Я не мог не радоваться этому факту и настроение портило лишь чувство нечеловеческого голода. Даже в темнице нас кормили, пусть и весьма поганой едой, а здесь я оказался предоставлен сам себе и никто не заботился о том чтобы мой желудок был сыт. Огонь опять запылал, охотно делясь теплом, но я уже не мог заснуть, и сидел перед ним, временами плотоядно посматривая на троих рудокопов. Затуманенный разум рисовал картину того, какие отличные щи из них могли бы получиться. Я старательно гнал эти химеры прочь, ужасаясь самому факту наличия подобных мыслей и испытывал серьёзные опасения по поводу здоровья своего рассудка.