Чейз крепко сжала ладонями свой стакан, ее зеленые глаза заметались.
– Я не понимаю смысла всего этого, Алессандро.
– «Смысл всего этого» состоит в удовлетворении моего любопытства в обмен на согласованную цену твоего приюта. Так расскажи мне, что случилось с твоим мужем.
– Шон… погиб вскоре после того, как я получила свою первую работу. Он ехал на мотоцикле. Превысив скорость, потерял управление…
Алессандро отпил немного пива, наблюдая за Чейз поверх бокала. В последнюю их встречу Лила открытым текстом сообщила ему, что они с мужем влюблены друг в друга чуть ли не с детства и что для нее он был любовью всей жизни.
– Я так понимаю, что ты больше не вышла замуж?
– И не выйду никогда. – В голосе Чейз почувствовалась горечь.
– Потому что в жизни амбициозного, целеустремленного адвоката мужчине нет места? Или потому, что ты до сих пор одержима человеком, который… Дай-ка вспомнить… Ах да!.. Единственным парнем, с которым ты когда-либо мечтала переспать… И еще. Несколько капучино – это не отношения, но было весело…
– Мы не должны были встречаться. Ужасно, что так случилось. Я не собиралась тобой увлекаться.
– А ты и не увлеклась. – Алессандро склонил набок голову, вновь почувствовав раздражение. Эта женщина некогда крепко зацепила его, ввела в заблуждение и бросила.
– Нет! Нет, Алессандро, все было не так. Я имею в виду…
– Ну-ну, я весь внимание.
– Ты не понял. Мы же были не на равных. Я была замужем.
– Тогда зачем встречалась со мной? Хотела доказать, что из всех моих поклонниц именно ты сумеешь поймать меня в свои сети?
– Для этого надо было быть весьма самоуверенным и тщеславным человеком.
– Ценю честность. Я получал множество записок от студенток, просивших о некоторых «дополнительных занятиях» со мной.
Ничего удивительного, подумала Чейз. Алессандро приковывал к себе взгляды всюду, где бы он ни появлялся. Это был безусловный альфа-самец, обладающий мощной сексуальной притягательностью. Плюс к этому – богатство. Так что не было ничего удивительного в том, что девушки создавали очередь, претендуя на внимание такого преподавателя.
Она же никогда не оставалась в университете дольше, чем это было необходимо.
– Тогда почему же ты решила скрыть свое семейное положение? Сняла обручальное кольцо? Чтобы обмануть меня обещанием секса?
– Я не допускала и мысли, что все сводится к постели.
– Помилуй! Ты прекрасно осознавала, к чему все идет, и сознательно скрывала факт замужества, давая понять, что доступна для отношений.
– Если мне не изменяет память, это ты тогда говорил, что не заинтересован в отношениях, предполагающих какие-либо обязательства, и что предпочитаешь связи несерьезные, страстные и временные.
Алессандро густо покраснел.
– Слабая аргументация, – сквозь стиснутые зубы проскрежетал он язвительно. – Или ты лгала, чтобы проверить, что я собой представляю? Окажусь ли я лучше твоего мужа-домоседа? Поэтому ты мурыжила меня четыре месяца?
– Да нет же! Конечно нет! И Шон никогда не был мужем-домоседом. – И снова горечь в голосе Чейз.
– Нет? Тогда кем же он был? – Алессандро подался вперед. – Банкиром? Предпринимателем? Ты же тогда толком так ничего и не рассказала о себе. И если мне память правильно подсказывает, в последнюю нашу встречу ты очень спешила избавиться от меня.
Алессандро сам удивился, насколько ясно помнил даже одежду Лилы в тот момент: выцветшие узкие джинсы, заправленные в сапоги из искусственной замши, и джемпер, скорее всего, принадлежавший ее мужу, как теперь понимал Алессандро. При этой мысли его челюсти непроизвольно сжались, глаза еще больше потемнели.
