Кр.: У христиан есть идея того, что они называют Богом-отцом, что является также источником самого Бога.
Кр.: Такая идея есть также у индусов, арабов и евреев. Не выступаем ли мы против всего этого?
Б.: В некотором смысле мы говорим нечто похожее.
Кр.: И все же это не одно и то же. Мы должны быть очень осторожны.
Б.: Много подобных идей было высказано за прошедшие века. Это известная концепция.
Кр.: Тогда получается, что человек идет в пустоте? Живет в пустоте?
Б.: Ну это не ясно.
Кр.: Существует ничто, и все есть энергия. Что это означает?
Б.: Это некая форма внутри энергии.
Кр.: И она не отличается от энергии? Вот это.
Б.: Тело, да.
Кр.: Но то, что внутри, говорит: «Я нечто другое».
Б.: Уточните это.
Кр.: «Я» говорит: «Я абсолютно отлично от всего этого».
Б.: «Я» ограждает себя и говорит: «Я – иное, я – вечное».
Кр.: Почему оно так поступило?
Б.: Мы же решили, что это из-за концепции разделения.
Кр.: Почему возникает разделение? Потому, что внешне я отождествляю себя с домом и прочим и это отождествление переходит на внутреннее?
Б.: Да. И второй момент: как только мы установили понятие чего-то внутреннего, стало необходимо его защищать.
Кр.: Его и все остальное.
Б.: И в результате создается разделение.
Кр.: Да.
Б.: Внутреннее было, очевидно, самым ценным, и его надо было защищать всей нашей энергией.
Кр.: Не получается ли тогда, что существует только организм как часть энергии? Не существует вообще никакого «К», за исключением паспорта, имени и формы, иначе говоря это – ничто. И следовательно, все.
Б.: Да, форма не имеет независимого существования.
Кр.: Наоборот. Существует только форма. И все.
Б.: Существует также энергия, вы говорите.
Кр.: Это часть энергии. Таким образом, существует только это, только внешняя форма.
Б.: В энергии есть внешняя форма.
Кр.: Понимаете, что мы сказали? Не конец ли это путешествия?
Б.: Нет, я так не думаю.
Кр.: Должно ли было человечество проделать путь в тысячи лет, чтобы к этому прийти? К тому, что я – ничто и, следовательно, я – все, вся энергия?
Б.: Это не может быть концом в том смысле, что это могло бы быть началом.
Кр.: Погодите. Я как раз хотел, чтобы вы с этого начали. Конец есть начало – верно? Я хочу это разобрать. Видите ли, конец всего этого – для краткости назовем это окончанием времени – есть новое начало. Что оно собой представляет? Пока что это кажется чем-то крайне несерьезным.
Б.: Что именно?
Кр.: Я весь – энергия, и существует только скорлупа, а время прекращается. Если взять только это, оно кажется таким…
Б.: Я понимаю, что если мы тут остановимся…
Кр.: То это все.
Б.: Я думаю, что это действительно проясняет причину всего хаоса, всей запутанности.
Кр.: Безусловно. Итак, конец есть начало. Но что есть начало? Ведь начало также предполагает время.
Б.: Не обязательно. Как мы сказали, возможно движение вне времени.
Кр.: Вот почему я хочу это прояснить.
Б.: Да, но это трудно выразить. Это не вопрос статичности, пребывания в неподвижности, но в каком-то смысле это движение не обладает порядком времени. Я думаю, мы должны были бы теперь так это сказать.
Кр.: Да. То есть мы воспользуемся словом «начало», но лишим его времени.
Б.: Да, потому что конец и начало не предполагают определенного времени. Фактически они могут относиться к любому времени или ни к какому вообще.
Кр.: Безвременье.
Б.: Да, верно, безвременье.
Кр.: И что тогда имеет место? Что происходит? Не со мной, не с моим мозгом. Что происходит?
