Когда в 73-м грянул первый нефтяной кризис, выяснилось, что рейхсмарки кончились, казна пуста, собственной нефти нет, и строительство пора заканчивать. Вместе с экономическим кризисом в Рейх пришла бедность. Шпееру пора было уходить, и он умер.
Жизнь дуче, напротив, казалась бесконечной, как его бесконечный профиль работы Бертелли. Ему шел 93-й год. Он правил Италией больше чем полвека. Перемен уже никто не ждал. В стране развивались только электроника, дизайн и эстрада. Все остальные области человеческой деятельности охватил полный покой.
Когда после смерти Шпеера объявили, что фюрером нации становится Шелленберг, передернуло даже Муссолини. Его недовольство было хорошо видно во время церемонии инаугурации, которая транслировалась по всей Европе. Мало кто ожидал, что партия выдвинет на роль преемника прямого наследника Гиммлера, рейхсминистра внутренних дел Германии, рейхсфюрера СС, – Вальтера Шелленберга. Умберто знал, что Макс работал с Шелленбергом во время войны. Он отчетливо понимал, на какой высокой ступени германской иерархической лестницы стоит его неожиданный гид.
Ненадолго задержавшись у витрины «Успехи немецкой дипломатии на Балканах», Макс снова начал болтать.
– Мы совершили большую ошибку с этой дипломатией. Надо было раздавить сербов танками и поддержать вашего горе-вояку дуче в Греции. Если бы Гитлер оккупировал Балканы и захватил Крит, Турция не отвертелась бы от вступления в войну. Ближний Восток вместе с нефтеносными полями лежал бы у наших ног. Сегодня немцы ездили бы на роскошных «Майбахах», а не на убогих малолитражных «Мерседесах».
– Если бы вы раздавили сербов танками, кто бы играл за лучшую футбольную команду мира, Югославию? – попытался пошутить Умберто.
Макс странно посмотрел на него и спросил:
– Вы болеете за Югославию?
– Нет, что вы! Я болею за Италию, хотя это трудно.
Следующий зал был целиком посвящен операции «Барбаросса». 9 мая 1941 года Гитлер начал величайшее вторжение во всей военной истории «Унтернемен „Барбаросса“. Операция „Барбаросса“ явилась примером абсолютной внезапности и молниеносности. Безупречно согласованные действия дипломатии и разведки убедили кровавого русского диктатора Сталина в невозможности немецкого вторжения. Испытывая панический ужас перед мощью Вермахта, Сталин лично следил за тем, чтобы СССР продолжал отправлять стратегические грузы в Рейх даже накануне начала операции. Циничный расчет таким образом задобрить фюрера и оттянуть неизбежное не оправдался. 9 мая немецкий Люфтваффе стяжал величайшую славу, в течение суток стерев в порошок ВВС Красной Армии. Большинство самолетов русских уничтожались прямо на аэродромах, если же кому-то удавалось подняться в воздух, то тягаться с немецкими асами они были не в состоянии.
– А в этом зале много вранья? – спросил Умберто.
– Нет, здесь почти всё правда, – ответил Макс. – Знаете, почему мы не взяли Москву уже в июле? Гитлер испугался сам себя. Ходили слухи, что фюрер хотел уничтожить и Москву, и Ленинград, превратив места, где они расположены, в необитаемые. Я думаю, он осознал или ему помогли осознать зло этого решения. Гитлер взял время на раздумье, и повернул Гудериана на юг. 7 августа Красная Армия сдала Киев, еще через неделю мы прекратили штурм Ленинграда, перейдя к осаде блокированного города. В этот момент Гитлер сообщил руководству Вермахта, что не будет уничтожать Москву.
