Теперь вы знаете, с чего всё началось, а уж кто в этом виноват судить человечеству, психологам, экспертам и всей этой научной шушере, заумным выскочкам думающим, что они всё и про всех знают и понимают больше чем остальное население нашей многострадальной планеты. Самодовольные дураки!
Кое-как отсидев уроки, я не останавливаясь медленно побрёл по тропинке домой. Сегодня не хотелось провожать Милдрет Харис, не хотелось ехать на автобусе, не хотелось разговаривать, общаться и вообще… мне не хотелось видеть счастливые улыбки на лицах людей и самих людей не хотелось видеть тоже. Всю дорогу я шёл, сгорбившись, опустив голову, смотрел себе под ноги и считал шаги. От школы до могилы Мистера Уолиса и Марджори получилось 8794 шага. Как я уже говорил, возможно, у меня слегка поехала крыша… А у кого бы она ни поехала?
– Нахрена ты попёрся на кладбище? – спросите вы.
Возможно, мне было одиноко и после того, как единственное дорогое сердцу существо было убито, хотелось навестить могилу… А может быть… и даже, скорее всего… я надеялся, жаждал встретить этих ушлепанов. Не знаю, чтобы случилось, если бы они действительно там оказались… Возможно, юные убийцы кошек, замочили бы и меня! Утопили в том же колодце, и дело с концом. Но нет… нет… Волей случая или судьбы там никого не оказалось, было тихо и только сверчки напевали свои спокойные дребезжащие песенки. Воздух сырой и на удивление тёплый. Ночью прошёл небольшой дождь и в кладбищенском лесу теперь парило словно в бане. Я посмотрел на надгробие Мистера Уолиса и уважительно поднял руку в знак приветствия. Рядом с его могилой темнел бугорок, где покоилась Марджори, а ещё я заметил, что с правого бока, довольно-таки высокая трава была изрядно примята.
– Это я спал тут. – подумалось мне.
Присев на это место, я открыл свой портфель и достал пакетик с сморщенным брокколи.
– Я тут принёс… – прошептал мой дрожащий голос.
– Сегодня на завтрак мать опять дала это отвратительное дерьмицо и я подумал, я вдруг вспомнил… что ты любишь… – еле слышно прошептал мой тихий и очень печальный голос.
– Подумал… к чёрту! Я просто спятил! Ты мёртвая, мёртвая! А покойники не едят… – говоря это моя рука всё сильнее сжимала салфетку с брокколи.
От давления капуста раздавилась превратившись в пюре и частично выскочила из крепко сжатых пальцев. Я этого даже не заметил, снова расплакался, как настоящая обиженная девчонка. Дело в том, что я ревел, потому что понимал… Меня никто не любит, я никому не нужен. Моя мать ненавидит меня, одноклассники кошмарят чуть ли не с первых дней, родственники делают вид, что я вообще не существую, а государству просто насрать! Весь мир забил на маленького человечка свой жирный болт и живёт себе в тепле и сытости! Я прямо слышу, как всё моё окружение говорит.
– Слышь Ты, нюня, хорош ныть, как баба! Распустил сопли и скулишь целыми днями! С такими высерками, как Ты вечные сложности! Вы ошибка природы и проблема общества! Вас не должно быть, слабакам не место в нашем мире!
Думаете легко так жить? Каждый день просыпаться идти в школу, потом на работу, понимая, что ты изгой общества, ошибка природы, сбой программы, если хотите! То есть некий человек-глюк! Каждый день умываясь смотришь в зеркало и осознавать, что из зазеркалья на тебя пялится ничтожество! Я долго вынашивал свой план по уничтожению кучки живодёров, но не находил способа осуществить задуманное. Они всегда ходили группой и нападать снова на всю толпу было глупо. Тут нужен был целый план. Я составил его и осуществил задуманное гораздо позже, подонкам тогда исполнилось аж по 15 лет. Возраст, когда спермотоксикоз ударяет в голову, которая никогда и так не соображала. Именно в это время живодёры начали гулять поодиночке, провожая своих цыпочек домой. Мы ещё вернёмся к долговязому и другим членам его шайки.
