Олег Рязанский - страница 16

Не на пустых местах городил города Юрий Долгорукий, а на обжитых ранее. Москву – на приусадебной земле боярина Степана Кучки. За что-то отрубил ему голову и место освободилось. И чтобы юридически закрепить место, отдал сыну своему Андрею дочь боярина Кучки в жены. Поначалу так и говорили: “Москва, иначе Кучково”. Город Дмитров на реке Яхроме, названный Долгоруким в честь своего сына, отстроил на обломках глиняной посуды, из которой ели-пили предки дмитровцев за сто лет до этого. Тогда археологи копнули глубже и наткнулись на каменный топор, которым кто-то что-то рубил две тысячи лет назад на этом самом месте…

– Есть ли жалобы на меня? – задал летописный вопрос князь московский, втайне надеясь, что никто не рискнет нарушить гостевой протокол и можно спокойно перейти к обеденному застолью.

Однако нарушитель отыскался. Из Боровска на Протве-реке. Скандальным оказался сынок боровского князя. Опрометчиво решил сунуться в княжьи распри. Ему, недорослю, молчать бы, так нет, выскочил с претензиями. По глупости, по молодости, не иначе. Боровский удел невелик, но со странностями. Если по всей Московии дождь обложной, то у него сушь. И наоборот. Рыба в реке с лишними плавниками, курьи клювы мягкие, у пауков одной ноги не хватает. Врут, не врут, а задумаешься, почему протвинские не любят привечать посторонних. То стращают бродячими разбойниками, то играют в молчанку. Но боровский выскочка оказался разговорчивым:

– По твоей вине, Димитрий Иваныч, я лишился стада пятнистых вологодских коров, особо привлекательных для бычьего племени!

Присутствующие изобразили недоумение. Князь и коровы? Несовместимо. Покачивая бородами, принюхивались к запахам из трапезной…

– Все лето мои коровы паслись не на высокотравных заливных протвинских лугах, а стояли стоймя в коровниках! Без движения они обезножили и дружно пали. Жалобное их мычание терзает моё сердце, сон не берёт, еда в рот не идёт, хоть головою о стену бейся… А почему? По твоему, Димитрий Иваныч, указанию, все пастбищные угодья огородили плетнями с надписями “запретная зона, проход закрыт!”, превратив тем самым мои отменные травяные. луга в полигон по изучению повышения урожайности ква… кварк… и других полей для сбалансированного питания крупного рогатого скота в ближайшем будущем! С полей этих вонью прёт, смрадом, дышать нечем! Мыши стали оттуда бечь, черви из земли повылезали от недостатка кислорода, а овод, самый главный коровий враг, расплодился до такой степени, что коровы, задрав хвосты, укрылись в коровниках! В итоге от недоедания и сопутствующих невзгод пало 89 высокодойных вологодских коров. Требую возмещения материального и морального ущерба!

Вместо разумного переноса вопроса с мотивировкой “не верь речам, а верь очам”, Дмитрий Иванович предложил:

– А что, други, давайте поможем экономически слабому товарищу… – и пустил по кругу шапку мономахову. Каждый клал туда, сколько хотел. Или мог. Дмитрий Константинович, князь суздальский, тесть Дмитрия Ивановича, ввиду отсутствия при себе рубленой наличности, снял с себя пояс с серебряной инкрустацией и не сам положил в шапку, а передал через князя галицкого. И зря. На подобном передавании он уже обжегся, совершенно не подозревая об этом. Десять лет назад, на свадебном пире своей дочери Евдокиюшки с Дмитрием Ивановичем он, по обычаю, передал зятю подарок – золотой пояс с цепями, усеянный драгоценными каменьями через самого почётного гостя тысяцкого Вельяминова. Спустя 70 лет за другим свадебным столом выяснится, что пояс был подменен другим! Похожим, но с фальшивыми камнями! До 1433 года протянется эта афера с поясом. Им будет повязано более десяти лиц и все княжеского достоинства.