Olegarhat Sinergentum - страница 4

Интересуюсь, не было ли замечено других откровений на корме быстроногой Жопунцель.

– Большую часть ярлыка занимало четвёртое и, пожалуй, главное слово: «Wonderwalker». Однако, думаю, оно не столько относится к твоим нынешним опытам, сколько возвещает о чуде грядущего загула, – произносит О. Е. и с плутовской ухмылкой добавляет, – ибо, что нам завещал старина Бодлер? Опьяняться без устали!..»

«Следует вести речь о единственно нам интересной манифестации реального – той, что вызывает изменения как в постигаемой природе материи, так и в её недоступной изнанке. Ничего подобного в искусстве уже около восьмисот лет не наблюдается. Зато там есть игра для ужаленных эстетикой натуральности. Цель: потратить жизнь в попытках впихнуть невпихуемое туда, где оно заведомо неуместно, жаждая за это всяческих благ, славы, почестей. Столь глубокое заблуждение достойно жалости. Впрочем, иной ужаленный преуспеет, если упорствует в бессмыслице тотально, играет в „реализм“ без компромиссов, то есть с такой непосредственностью, которая на нашей планете свойственна лишь детям дошкольного возраста и братьям их меньшим…»

«Ветры перемен», которыми вас кормят из телевизора – всего лишь очередное надувательство, на всех парах летящее в свисток. У провинциалов, как всегда, раздуется эго, а головы останутся пусты, как мой стакан. Из захолустных СХ никаким ветром не выдуть колхозно-совдеповский подход к творчеству. Царящий там социалистический холуизм однажды обернётся холуизмом буржуазным просто потому, что их братия подобна шлюхе-шизофреничке, грезящей о вечной любви в поисках кому бы отдаться подороже.

В столице какой-нибудь неизвестный решит, что он уже Эрнст и на потеху бабловитым жлобам напялит навыворот старую вышиванку Хрущёва, а провинциальная шушера тотчас пред ним на цырлы, спешит подражать в меру своей фантазии. Безмерная глупость такой позиции почти гениальна, но, ежели ключевое слово «почти», тогда, смотря как посмотреть. Да и с дефинициями того, что есть гениальность, не мешало бы определиться. К примеру, Фичино писал про два ранга гениев, где члены первой гильдии законную славу и почести получают при жизни, в отличие от второй гильдии, чьи заслуги чествуют посмертно. Есть и третий вид – безвестные отщепенцы, гении-разгильдяи, дела которых неведомы никому и канут в Лету после ухода их творцов. В таком случае, мы – из последних…»