— Вы что тут делаете?
Тело поднимается:
— Инга, девочка моя! А как на бабушку похожа. Такая же красавица.
— За красавицу спасибо конечно, — разглядываю сквозь сумерки пропитое лицо дяди Гены, — Но выть тут под окнами не надо. Идите домой!
— А можно я на крыльце Серафимы Альбертовны посижу? Она меня пускала…
Смотрю на дядю Гену, затем, махнув рукой, соглашаюсь:
— Сидите. Только сначала покормите кур, коня и выведете его. И сидите сколько угодно на крыльце. А я пойду еще посплю, не привыкла я так рано подниматься.
И, проследив, как дядя Гена понесся к курятнику, я иду в дом, где в кровати сладко дрыхнет Арнольд. Тоже мне собака! Меня чуть вурдалаки не утащили, а он даже не пошевелился!
Глава 5. Инга. История Вадима Ивановича
Просыпаюсь я в девять. Вообще в селе хорошо спится, спокойно. Чистый воздух, экология, да еще и тихо. Потягиваюсь в своей девичьей кроватке, чешу между ушами растянувшегося под боком Арнольда… Благодать! Бабушка правда всегда говорила что собакам в постели не место. Но и в будку, надо отдать должное, их не сажала. А Арнольда она и вовсе завела «из баловства». Конечно подразумевалось что он будет охранять двор. Но пес, видимо, об этом попросту не в курсе. А как объяснить я представления не имею. Да и надо ли? Кто меня тут тронет…
Вспоминаю о ночном вурдалаке и тут же вскакиваю с постели. Вот же я красотка! Поручила алкашу животных кормить, а сама спать легла. Еще неизвестно сделал ли он что-нибудь. Одно дело — рыдать, а другое — работать. Рыдать-то и я могу.
Выхожу из дома, обмотавшись старой бабушкиной кофтой. Дядя Гена сидит на крыльце, вздыхает, смотрит в горизонт. Будто и правда страдает. Мне даже в какой-то момент становится завидно. Бабушка померла, когда… Как бы помягче сказать? Красоткой уже не являлась. То есть она не то чтобы уже девицу не напоминала… Это была классическая старушка! И ей это никак не мешало разбивать сердца. А я молодая, красивая, мне восемнадцать! Самый расцвет. И что в итоге? Поклонник бабушки мне только и помогает. Потому что своих нет. Не обзавелась.
— А ты, внучка, любишь поваляться до обеда? — кивает мне, поднимаясь. — Сразу видно, городская.
— Ну так я и не собиралась становиться деревенской, — бурчу под нос. Я собиралась… Да никуда я не собиралась. А жизнь вон она какая, непредсказуемая. — Как конь?
— Хорошо! Попоил, покормил, отвел в поле. И кур покормил, и яйца собрал: — кивает на небольшой эмалированный тазик. Дядя Гена оказывается мужиком как будто даже и приятным. А главное — исполнительным и ответственным, в отличие от меня. — Ты их не оставляй, яйца-то, а то куры их и потоптать могут. Кстати одна у тебя кажется села.
— Куда села?
— На яйца села. Если все хорошо будет, к первомаю цыплята вылупятся. — улыбается, — У твоей бабушки всегда вся живность размножалась. А если не размножалась, так толстела.
— Это потому что климат хороший, — киваю.
— Э нет, деточка. Дело не в климате, рука у твоей бабушки была легкая. У нее и картошка знаешь какая вырастала? Вот то-то же. И если повезет, и ты такая будешь!
Толстая как картошка что ли? Очень может быть. Но лучше чтобы куры неслись. Сомнительное достоинство, но если других не будет, то и это пойдет. Между тем, пока есть возможность, было бы неплохо уточнить что там с местным олигархом. К чему готовиться.
— Дядя Гена, ты лучше скажи, что бабушка с Вадимом Ивановичем не поделила?
