Стоявший перед ним рыжебородый вождь выпятил грудь от гордости. Для джидийцев набеги были не только способом выжить, но и многовековой традицией.
– Сначала я вас боялся, – признался Эндри. – Потом мечтал отразить ваши набеги мечом, защитить север и принести мир на берега Зоркого моря. Я хотел служить своей королеве и ее стране.
Эндри не владел искусством красноречия, но знал толк в честности. Он с легкостью рассказывал джидийцам о своем прошлом, надеясь, что они смогут лучше понять текущие тяжелые обстоятельства.
– Теперь я хожу по вашим улицам и молю вас о помощи. – Он выдержал строгий взгляд рыжебородого вождя, ожидая, что тот снова зашипит в ответ. – Все мы, несмотря на наши различия и многолетние обиды. Вот насколько велико наше отчаяние.
К облегчению Эндри, рыжебородый не стал спорить.
– Джидаштерн сгорел, – продолжил он, никак не смягчая горькую правду. – Это уже не исправить. Но мы можем двигаться вперед…
Женщина-вождь, плечи которой укрывала белая шкура, подняла бледную руку. Ее пальцы были искривлены: видимо, испытали на своем веку не меньше дюжины переломов.
– Побереги силы, Синяя Звезда, – проговорила она, прерывая его речь.
«Синяя Звезда».
Эндри опустил взгляд на свою тунику, наброшенную поверх кольчуги. Герб его отца по-прежнему оставался там, в районе сердца. На ткани каким-то чудом все еще держалась потрепанная звезда. Темно-синяя, как сумеречное небо. «Как глаза моего отца», – подумал Эндри, пытаясь удержать перед мысленным взором лицо, которое едва помнил.
Почти не дыша, он посмотрел на женщину-вождя.
Подобно Вальтик, она лишь пожала плечами.
– Джидийцев не нужно убеждать, – сказала она. – Мы предвидели раскол этого мира задолго до того, как ваши короли и бессмертные потрудились его заметить. Именно по этой причине мы и собрались в Гальде. Чтобы подготовиться. А затем – принять бой.
Эндри ошеломленно моргнул. Слова из воодушевляющей речи замерли на его губах. Он опустил плечи и согнулся в спине, словно из него выпустили воздух.
– О, – пробормотал он. – Хорошо. Отлично.
Стоявший за алтарем незрячий жрец приподнял голову. В его волосы, как и у Вальтик, были вплетены лепестки лаванды.
– Роза Древнего Кора не почила в огне? – спросил он. – Есть ли смысл сражаться на этой войне?
Его усталый голос разнесся по храму.
Роза Древнего Кора. Хотя никто не произнес этого вслух, Эндри услышал ее имя. «Корэйн», – молвило пугающее призрачное эхо, отражаясь ото всех резных колонн до единой.
Однажды Эндри спросил у Вальтик, жива ли Корэйн, но ведьма тогда отказалась ответить. Ему было так страшно, что спрашивать второй раз он не решился.
Когда Вальтик хихикнула, Эндри, изумленно округлив глаза, обернулся к ней только для того, чтобы увидеть, как ведьма радостно вскидывает руки в воздух.
– Ее путь земной продолжается, – легкомысленно произнесла Вальтик, словно речь шла о погоде. – Пред ней тропа судьбы извивается.
Колени Эндри подкосились, а земля под его ногами дала крен. Ему хотелось рассмеяться и заплакать одновременно. Он схватил ведьму за плечи, но та снова захихикала. Поле зрения Эндри сузилось, и он видел лишь стоящую перед ним пожилую женщину, чьи голубые, как молния, глаза грозили затянуть его в свой омут.
Кто-то схватил Эндри за плечо, но он легко стряхнул с себя чужую руку.
– Вальтик, все это время ты знала? – спросил он, буравя ее взглядом. – И ничего не сказала мне, не ответила?
