И у меня обязательно получится!
Вот только, как бы я ни была благодарна Терезе за помощь, часть меня (совсем крошечная), не желает следовать предложенному ею плану побега. И я опять обману себя, если скажу, что эта самая часть всегда тонко чувствует приближение неприятностей; нет, она противится этому, потому что очень хочет остаться. Оттого становится стыдно.
***
Верчусь с боку на бок, гляжу в потолок и не помню, как оказываюсь в очередном кошмаре.
Каком по счёту?
Дурные сны что-то провоцирует, и когда это происходит, я просыпаюсь с криком. Как сейчас.
Я резко сажусь. Хватаю ртом воздух. Вжимаюсь в спинку кровати, защищаясь одеялом. Задыхаюсь, вся зарёванная, в холодном поту.
Который час?
Не могу сразу сориентироваться. Темно. На ощупь шлёпаю ладонью по прикроватной тумбочке там, где должен находиться ночной светильник, и с тихим щелчком, наконец, его включаю.
Осматриваюсь.
Никого. Правда, никого нет. И всё как будто на своих местах.
Только дверь моей спальни… приоткрыта.
При этом мне совершенно точно известно, что она была заперта новым охранником снаружи. На два оборота.
Я медленно подтягиваю колени к груди, затыкаю себе рот кулаком, впиваюсь в него зубами и беззвучно всхлипываю. Страшно до жути.
Пульс в висках мешает мне прислушаться к звукам снаружи.
Я глубоко вдыхаю, но тут же снова престаю дышать, – запах сандала и корицы буквально душит. Горло мгновенно сжимает нервным спазмом. Парфюм Уолтера. Или дяди Виллиама.
Один вариант хуже другого.
Опять вдыхаю, сосредотачиваясь.
Несёт из коридора. И если моя дверь открыта…
Я медленно и бесшумно стягиваю одеяло.
Осторожно, равномерно распределив свой вес по полу, стараясь не дышать вовсе, я делаю тихие шаги к двери, за которой должна находиться охрана.
Когда я засыпала, там был Мэйсон.
Сердце вот-вот выскочит, в то время, как я тянусь к дверной ручке и замираю, прислушиваясь.
С опаской выглядываю в полутёмный коридор, ночью тускло освещенный редкими лампами, активируемыми движением.
Помню, что в шаге должен находится настенный бра, поэтому правой рукой пробую нащупать выключатель (левой намертво цепляюсь за дверной косяк). Безуспешно. Парфюмерное амбре становится таким сильным, что, кажется, заполняет весь дом. Запахи воска для натирания деревянных полов и стен, как в родительском доме, а также смолистого сандала и пряной корицы сливаются в один безошибочно узнаваемый… И так как Уолтер мёртв (в чём я совершенно точно уверена), то это может быть только запах другого монстра, являющего собой апофеоз всех монстров – дяди Виллиама.
Но его же здесь нет! Исключено… Или?
К горлу подступает желчь. Зажимаю рот и нос ладонью, пытаясь унять тошноту.
Сердце, что ещё недавно бьётся в висках, падает в пятки.
Делая один осторожный шаг за другим, я выхожу в коридор, где должен находится охранник.
Глядя налево, ничего не вижу. Но когда поворачиваюсь направо, датчик движения, наконец, срабатывает, и мягкий рассеянный свет заполняет узкое пространство, – я вздрагиваю от испуга. В момент, когда крик поднимается у меня в горле, я с силой стискиваю свою шею ладонью, заставляя его снова опуститься.
Келлан сидит на полу, опираясь спиной о стену, ноги чуть согнуты в коленях, руки устало сложены на них, голова откинута назад.
Его глаза закрыты.
Я смотрю на него и ненавижу себя за то, что испытываю внутреннее облегчение, наблюдая, как его грудь равномерно поднимается и опускается. Он в тёмных брюках и рубашке, которые изрядно помяты, словно он долгие часы провёл в дороге. Пиджак лежит рядом. Сверху на нём есть что-то похожее на сжатый комочек фольги. В уголках моего рта появляется лёгкая улыбка, когда я понимаю, что это… шоколадная обёртка. И, похоже, не одна.
