«Хоть иди и ныряй с головой в какой-нибудь холодный весенний водоём», – думал Андрей. Ему так хотелось поделиться своими переживаниями с М.А., задать ему вопросы.
Андрей набрался смелости и начал:
– Моисей Аркадьевич, – почти без акцента выговорил по-русски Андрей и, обращаясь к Маэстро, в который раз внутренне поблагодарил свою бабушку, Валентину Павловну, за то, что научила его русскому языку. Как Арина Родионовна читала сказки Сашеньке Пушкину, так и Валентина Павловна читала сказки своему внучку, учила его грамматике русского языка. Ему, Андрюше, Андрюшеньке, как звала его бабушка, эти уроки казались тогда бредом. Особенно в школьные времена, когда он хотел рубиться с ребятами в очередную компьютерную игру, где обычно был лидером, а ему приходилось учить все эти «никому не нужные» слова и правила. Теперь же он начал понимать, что Знания – великий багаж, который Жизнь милосердно даёт нам, даже если мы не понимаем сразу «зачем и для чего». – Мы вчера много говорили с Марией о жизни, – продолжал Андрей, – но после у меня появилось ещё больше вопросов. Как будто она сдвинула огромную каменную глыбу, которая перекрывала мой «высохший колодец». И все эти вопросы теперь вырвались оттуда и мучают меня, их очень много, – словно извиняясь, Андрей пожал плечами.
– Дорогой Андрей, – своим бархатистым и доброжелательно-ласковым голосом начал М.А., – во-первых, хочу сделать тебе комплимент – у тебя прекрасное произношение. Твой Отец или Мать, кто имеет русские корни?
– Да, моя бабушка русская, она многому меня научила, я называю её своей второй мамой. Мне приятно это слышать, спасибо, – отвечал Андрей. Его тёплой сердечной волной накрыли воспоминания о бабушке, и, отвлекаясь от разговора, он «поплыл» по этим волнам.
Глава 4 Молитва Матери. Голос Рода и Земли
В детстве Андрей называл её бабулей, а когда подрос, стал звать по имени отчеству – Валентина Павловна, как было принято в тех местах. Валентина Павловна рассказывала внуку многое, и Андрей любил эти истории из прошлого своего рода. До самого зрелого возраста она называла своих родителей, Анфису Александровну и Павла Алексеевича, на «вы». Только в 60-х годах прошлого столетия, когда уже сама стала матерью и ухаживала за первой дочерью, Ириной, мать сказала ей однажды: «Дочка, что ты меня всё на “вы” величаешь? Ты ж Мать, равны мы с тобой, с сего дня ты и я – всё одно» и ушла к колодцу за водой. Жили они в центральной полосе России, на богатом черноземье, в новом, отстроенном после Второй мировой войны доме. Отец маленькой Валентины во время войны служил в тылу, в депо при Курской дуге, где ремонтировали танки. Он был начальником, получал много грамот и благодарностей за рационализаторские предложения.
В первый дом Анфисы и Павла в 1943 году попала бомба. Упала прямо на топчан, где обычно спала мать с тремя детьми.
Ангел в ту ночь привёл домовёнка к Анфисе, когда та спала, обняв троих своих детей, дочурок-славянок, которые по промыслу Божьему должны были продолжить род человеческий, славящий Бога, и это было их предназначение. Мать тогда не знала, что только две из них смогут продолжить свой жизненный путь после того, как фашистско-нацистская нечисть уничтожит больше 27 миллионов из её Отечества. Женечка, третья и младшая дочь Анфисы, умерла потом от голода, «младенческая смертность» – как тогда констатировали всем. Дети тех времён сосали палец, но высосать из него ничего не могли, а в материнской груди ничего не было. Не вынесло тело маленького человека свалившихся на его долю испытаний, и ушла её Душа в Светлый Путь, в Вечность.
