— Пристегнись, — бросил зло.
Трясущимися руками пристегнула ремень безопасности и в немой истерике смотрела, как машина с бешеной скоростью пожирает километры трассы. Рус гнал на бешеной скорости. Он был зол. Я видела, как он сжимает руль до побелевших костяшек и как на щеках ходят желваки.
— Руслан, можешь ехать медленнее, пожалуйста… — попросила я.
Ответа не последовало.
— Руслан, — крикнула, когда он выехал на встречную полосу и мы едва не столкнулись с фурой. — Пожалуйста! Ты нас убьешь!
— Замолчи, блть, — прорычал он.
Меня пробивает до самых костей. Я закрываю глаза, слезы катятся по лицу, но я не хочу смотреть. Мне страшно. Я действительно боюсь, что мы разобьемся. Я вспомнила все молитвы, которые знала. Наконец-то он остановился. Я даже рассмотреть ничего не успела, он просто вытащил меня из автомобиля и повел вперед, через вестибюль сразу к лифту. Я замерла у одной из стен, боялась даже дышать. Рус стоял ко мне спиной, его спина была напряжена. Лифт звякнул, и меня вновь потащили за собой.
Руслан затащил меня в номер и оставил стоять посредине. Сам направился к бару. Я наблюдала, как он залпом опрокинул два бокала янтарной жидкости. Я обняла себя руками. Я чувствовала, что разваливаюсь на части. Рыдания душили изнутри, не продохнуть. Слезы нескончаемым потоком катились из глаз, я чувствовала, как намокло платье на груди.
Мужчина закурил и повернулся ко мне. Сейчас мне было реально страшно оставаться с ним наедине. Тишина давила физически. Я слышала лишь бешеный стук собственного сердца.
— Это правда? — спросил ровным голосом.
Я вздрогнула всем телом, я не смотрела на него. Не могла. Стояла и молчала.
— Отвечай! — закричал.
Я обняла себя сильнее и втянула голову в плечи. Пыталась казаться как можно меньше.
— Да, — ответила едва слышно.
— Пздц, — он с швырнул стакан о стену, тот разлетелся на тысячу осколков.
Я всхлипнула и быстро закрыла рот ладонью. Рус оказался возле меня и пятерней взял за скулы.
— Как так, Агата? Как, блть?! — в его глазах столько боли.
— Я… Мне нужны были деньги…
— Деньги? — Рус невесело рассмеялся. — Деньги, блть! Всегда и во всем виноваты еб*чие бумажки. Почему мне ничего не сказала.
— Что я должна была тебе сказать? — я начала злиться, дернула подбородком из его захвата. — Что?! Я тебя практически не знаю! Да, мы провели несколько веселых дней, и дальше что? Я должна была просить денег? Ты всем случайным знакомым бабки даешь?
Какое чертово право он имеет вываливать на меня все эти помои! Я была в таком отчаянии, что мне оставалось делать? У меня племянница в больнице была.
— Несколько веселых дней? Вот кем я для тебя был?
— Давай не будем выяснять отношения… — сказала устало. — Я тебе сказала, что не хочу продолжения и видеть тебя не хочу.
— А левых мужиков хочешь? Видеть, еба*ться, ублажать? — грубо спросил.
— Они мне хоть мозг не имеют после! — практически закричала я. — Да, ты был именно “несколько веселых дней”!
Слова кислотой разъедали нутро. Мы смотрели друг другу глаза в глаза. Его синие, мои голубые. Я тяжело дышала. Мне хотелось прижаться к нему, сказать, что я так не считаю. Но я не имею права! Я грязная и испорченная, ему такая не нужна. Пусть живет своей жизнью. Пусть будет счастлив в Москве. А я буду здесь одна…
— Какой я долб*еб, — вновь рассмеялся. — Я думал, у нас по-настоящему. А мне говорили, ржали надо мной, что так не бывает, что бабы шкуры. Но я говорил, что Агатка не такая, да? Не мог же я быть таким лохом и так сильно заблуждаться.
