Теперь бы только вернуться. Я уже и на кордебалет согласна!
— Творческая девушка. Балет, надо же, — Игнат едва заметно улыбнулся. Улыбка у него не мягкая, а… не знаю, говорящая очень. О том, что он меня хочет. — В Питер надолго?
— Обратного билета нет, приехала развеяться. С подругой.
— Вижу, что развеялась, — взгляд мужчины опустился на мою грудь.
Я вспыхнула.
От одного взгляда. А я ведь танцевала с партнерами, и нет места на моем теле, где бы меня не трогал мужчина в дуэтных танцах, при поддержках. А тут всего лишь взгляд.
И этого достаточно оказалось, чтобы я загорелась еще сильнее.
Чтобы захотела узнать — каково это, быть с мужчиной. Каково это — принадлежать ему?
— Может, теперь ты расскажешь про себя? — голос предательски дрожит.
— Тридцать лет, не женат, и никогда не был. Детей нет. До двадцати восьми был контрактником, скопил денег, и занялся бизнесом.
— Каким?
— Пока что у меня два автосалона. Не миллиардер, — пожал Игнат плечами.
Мне понравилось. И то, что он не женат. И то, что не стал распинаться, что через год займет первое место в рейтинге олигархов, а мужчины на это горазды — кидаться громкими словами, объясняя, что все деньги мира пока не в их карманах только потому, что кто-то там виноват.
Да и зачем мне олигарх нужен.
А Игнат — даже если бы он слесарем был, я бы все равно оказалась с ним в его квартире.
— Согрелась? — голос его стал звучать ниже.
— Согрелась, — мой голос предательски сорвался.
— Слышал, что у балерин хорошая растяжка. Покажешь?
Игнат встал, протянул руку, я поняла — это последний шанс, чтобы уйти. Он дал его мне. Третий шанс.
— Мужчины, — фыркнула я, поднялась, и вложила свою ладонь в его. — Я про танец, про искусство, а ты мне про растяжку. Вас только одно интересует.
— И много кто уже интересовался твоей растяжкой? — шепнул он мне на ухо.
Дыхание обожгло, опьянило больше тех двух глотков виски, что я выпила.
Я ничего не ответила Игнату, просто загадочно улыбнулась, и пошла за ним. В спальню. Наверное, стоило бы предупредить, но вдруг он не захочет связываться с девственницей?
Нет, пусть Игнат узнает, когда будет поздно.
Когда он станет первым.
4. 3
В спальню мы вошли спокойно, не торопясь. И я успела быстро оглядеть ее: большая, с огромными окнами. А мебели минимум — широкая кровать, у стены штанга, и все. Ни тумбочек, ни милых мелочей.
Даже стульев нет, только кровать, на которую Игнат толкнул меня, едва мы вошли.
Я ахнула, падая. Поднялась на локтях, хотела встать. Но он опустился сверху, заключив меня в клетку из своего тела.
— Уже не убежишь. Раньше нужно было, — тихо произнес Игнат.
— Так ты, все же, маньяк?
— Тебе не повезло, Слава, — усмехнулся он, и поцеловал.
Так ярко. От одного прикосновения его губ к моим кровь вскипела, все краски мира обрушились на меня, когда язык Игната скользнул в мой рот. Вкусный. У этого мужчины вкус крепкого алкоголя — сводящий с ума вкус. И запах, о Боже мой, он будоражит.
Прикосновения. Я хочу почувствовать тяжесть его тела на себе, но Игнат не торопится. Удерживает свой вес на локтях, и целует. Ласкает языком мой, захватывает его в плен, прикусывает мои губы, и снова накидывается на мой рот.
Пожирает его.
Это безумие — так плавиться от одного лишь поцелуя. Кажется, мне хватит даже этой невинной ласки, чтобы достигнуть пика. Я дрожу от легкого, приятного страха; от предвкушения, делающего мое тело ватным; от подчиненности Игнату, от уязвимости.
