Двигала рукой, и заводилась еще сильнее, увлажняясь для него. На мне нет лифчика, и сквозь этот развратный халат видны набухшие горошинки-соски. На мне нет и трусиков.
Я склонилась, коротко лизнула головку, и утопила ее в своей ладони. И снова, с каждым движением руки я проходилась по головке, по стволу языком. Мазками. Дразнила и себя, и Игната, взрыкивавшего при каждом движении.
— Не хочу кончить тебе в ладонь, — выдохнул он, и рывком поднялся, обхватывая меня за попу.
Но я надавила на его грудь.
— Я хочу быть сверху.
Он сверкнул глазами, оскалился, и опустился на спину. От былого расслабления не осталось ни следа — напряжен, возбужден и хочет кончить. Как и я.
— Не снимай этот халат, — Игнат помог устроиться мне на своих бедрах, и задрал мой короткий развратный наряд. — Дьявол, хочу видеть твою грудь…
Он потянулся к вырезу декольте, расстегнул две пуговицы, и чуть спустил халатик.
— Охренительно выглядишь, детка!
— Как в порнухе, — простонала я.
Меня саму чертовски это возбуждает. То, что я в таком виде. То, что я сверху. То, как я сейчас скольжу по его твердому члену своей мокрой промежностью, красиво изгибая спину, как в восточном танце.
— Слав… давай… — попросил, хотя, нет — потребовал Игнат.
Я приподнялась, приставила его член ко входу, и насадилась на него.
Медленно. Я люблю чувствовать наше первое соединение, люблю представлять, как он растягивает меня, чувствовать это — как тесно и горячо во мне, и какой он большой, горячий. Как хочет меня, как стремится в меня.
— Давай, малышка, двигайся, — приказывает он, и подбивает меня снизу.
Я изгибаюсь на нем, танцую свой восточный танец, наслаждаюсь тем, как Игнат пытается себя сдерживать. Для него мучение — не быть сверху, не доминировать. И даже сейчас он пытается руководить. Мощно подает бедрами, насаживает меня на свой член. Входит глубоко, чертовски глубоко, и я вскрикиваю. Топлю в себе его член, сжимаюсь вокруг него, и продолжаю танцевать.
— Игнат… — простонала его имя, ускоряясь.
Ускорился и он. Обхватил мои бедра, приподнимает их, опускает, и снова, снова, он руководит мной беспощадно, не прекращает смотреть, впитывать взглядом всю меня — бесстыдно торчащую грудь в расстегнутом халате, белые бедра, и место нашего с ним соединения. И я сама чуть нагибаюсь, и смотрю как его влажный член быстро вбивается в меня.
Это красиво, и так порочно, что меня скручивает, током прошибает. Но я знаю — будет еще, и продолжаю двигаться. Низ живота тяжелеет все сильнее, огонь разгорается, влаги так много, что даже стыдно… немного, но Игнату нравится.
— Моя красивая… любимая… малышка, — шепчет он бессвязно, вбиваясь в меня, натягивая на себя.
Рукой он скользнул по моему лобку, нашел пальцами клитор, и начал натирать его. Также быстро, как движения его эрекции во мне. Я открылась ему сильнее, развела ноги почти в шпагате. Пусть видит всё, а я буду видеть наш секс в его глазах, и приближаться к оргазму все ближе, ближе, ближе…
И он настигает, накрывает меня с головой.
— Да, Боже, — всхлипнула, и упала на Игната, сотрясаясь, сокращаясь вокруг него.
Игнат приподнял меня за ягодицы, и совершил несколько резких рывков в меня, а затем со стоном вышел, и излился на мои бедра.
Сердце колотится, выпрыгивает из груди. Я потная, потный и Игнат, мы оба в масле, и нам офигительно хорошо. Я не хочу слезать с него, на его теле мне удобно и естественно, так естественно как только может быть.
