Он спас Сталина - страница 7

– Изверги, что могу сказать, – ответила супруга. – А мне Катерина, та, что живет у магазина, рассказала: шинок яврея пограбувалы. Горилку и винцо частью выпили, частью забрали с остальным понравившимся им барахлом. Вынесли из хаты усе, нужное им, и погрузили на подводы. А жинку его Софью згвалтувалы. Знасильничали паскуды вонючие.

– Вот басурманы доморощенные, чорты погани, – возмутился муж. – Вчера Ивана, хозяина мельницы, ограбили. Забежали во двор, а там дядьки из соседнего села как раз загружали муку на подводы, смололи пшеничку. Забрали усе мешки, а их за сопротивление сильно побили прикладами и шомполами. А потом зашли на мельницу и там все забрали. Вымели до зернинки в мешки.

– Когда же это все кончится?! – не то спросила, не то воскликнула от негодования жена Григория.

– Кончится тогда, когда какая-нибудь власть не наведет порядок в дэржаве. Дэржавы ж нэма. Вона у хаосе пена должна осесть, а ей надо время…

Трое суток резвились махновцы, пьянствуя, насилуя, грабя граждан. На майдане, где выстроились повозки обоза, развевался черный не то транспарант, не то хоругвь, отороченная снизу золотистой бахромой. Горизонтально по ткани был вышитый белыми мулине призыв: «Смерть всiм, хто на перешкодi здобутья вiльностi трудовому люду!» – («Смерть всем, кто препятствует достижению свободы трудовому народу!» – Авт.)

Под словом «смерть» зловеще красовались белый череп и перекрестие двух костей, ввергая простолюдинов в неприятное чувство страха за свою жизнь и родичей. Старший отряда, назвавший себя Луговым, заявил собравшемуся на митинг народу:

– Мы – воины революционной повстанческой армии Украины во главе с вашим земляком и нашим вождем Нестором Ивановичем Махно воюем против хаоса в державе. Главный наш враг, как говорил наш атаман, батько и товарищ, дорогие селяне, – добровольцы Деникина. Они хотят вернуть царя-изверга. Не допустим кровопийца и его ставленников на местах – помещиков. Надоели эти бары. Большевики – все же революционеры. С ними мы можем рассчитаться потом. Сейчас все силы надо направить против военного помещика Деникина. Он не должен получить от вас «ни зэрнынкы, ни картоплынкы». (Это означало по-русски «ни зернышка, ни картошины». – Авт.) Замеченные в помощи золотопогонникам селяне будут безжалостно нами уничтожаться как враги трудового народа. Мы у вас не забираем, а просим на существование армии, которая воюет за свободу трудового народа. Потом все отдадим с лихвой…

Он еще долго говорил что-то о патриотизме, о выпущенных повстанцами деньгах-купонах, на которых были изображены атаман, серп и молот. По этому поводу ходила шуточная частушка:

Этими деньгами часто расплачивались повстанцы с населением. Много было поддельных купонов, даже рисованных цветными карандашами. Тех, кто сомневался в их подлинности, угрожали забрать или «спалыть хату». Но, по другим данным, их атаман не выпускал – это был плод все той анархистской самодеятельности, которая гуляла в крае. Клепали, штамповали и рисовали их художники-мастера в сельских хатах-штабах в разных подразделениях сельской армии.

На третьи сутки утром отряд махновцев двинулся на Екатеринослав…

Коля Кравченко школу-семилетку закончил в родном селе в 1928 году. Получить сельскому парню семилетнее образование по тем временам было большим достижением. В конце двадцатых и начале тридцатых годов в основном из сел уходили селяне в города с образованием начальной школы. С четырехлетками воевали командирами, даже становились полководцами и трудились инженерами наши отцы и деды. С четырехлетним образованием практически шли на партийную работу, а потом и в вожди. Опыт нарабатывался, и навыки со временем набивались природной смекалкой и трудолюбием.