Переднее сиденье оккупировала Таня Кондаурова, обладательница хрипловатого тембра, детских интонаций и привлекательной внешности – изящная брюнетка, похожая на принцессу из аниме. В Волгограде всегда хватает сексапильных девушек, но та, кто выделяется на их фоне, представляет серьёзную угрозу для общества. Она, как и родители Рената, жила в центре, и Тишин по пути сначала заехал за ней.
– Привет! – повернулась она к нему, когда он уселся на заднем сиденье.
– Привет, – ответил Ренат сразу обоим, ей и Тишину, и пожал протянутую ему руку.
– А позволительно спросить, Татьяна Викторовна, почему это вы не возите петербургских гостей на своём Пассате? – по-свойски осведомился Ренат, как бы намекая на то, что встречал её и возил по Петербургу (правда по поручению Андрея) на своей машине.
– То ма-а-мина, – протянула Таня.
– Ма-а-амина-аа! – поддразнил Ренат.
– У меня своей нету.
Её глаза, такие рассеянные и отчуждённые вчера, сегодня показались ему милыми и немного тревожными. Казалось, она что-то такое хотела сказать ему, но при водителе стеснялась. Заговорили о делах, и он забыл о своих наблюдениях, не придал им особого значения, поскольку слишком часто его умозаключения насчёт девушек оказывались ошибочными.
Ренат не боялся работы, по-настоящему его пугало лишь две вещи: грязь и запахи, к которым он был очень чувствителен. В офисе Совинкома было достаточно чисто… но у Рената возникли новые причины не заниматься аптечными вопросами и хотя бы по-тихому саботировать данный проект. Смета на ремонт 256-й аптеки зашкаливала, так же как и планируемые расходы на ремонт убитого помещения 19-й аптеки, которая находится в горсаду и как аптека вряд ли когда-нибудь будет приносить прибыль. Это место вообще не проходное, возможно, там пойдёт бистро, игровые автоматы, но однозначно не аптека. Когда-то, в советские времена, при плановом хозяйстве, эта розничная точка функционировала исправно, но сейчас, когда коммерческие аптеки буквально на каждом углу, 19-я аптека пришла в запустение, стала убыточной, потому-то начальник горздравотдела навязал её Андрею вместе с десятком других аналогичных объектов. Да ещё получил за это комиссионные.
Освоение выделенных на аптечный проект денег с удовольствием взял на себя 35-летний Дмитрий Ярошенко, новый исполнительный директор Совинкома, увертливый человек-таракан, чья морда прямо просилась, чтобы по ней как следует треснули. Так думал Ренат. Но у Андрея и у Ирины Кондуковой, его заместителя, были другие соображения. Они возлагали на Ярошенко большие надежды.
Ренату показалось неудобным сидеть без дела в жужжащем офисе, в котором все чем-то заняты, звонят, проводят переговоры, печатают документы, суетятся, бегают, и он незаметно удалился, сел на маршрутку и уехал из кардиоцентра (офис Совинкома находился в ВОКЦ – Волгоградский областной кардиологический центр). Выйдя в центре, он побродил по набережной и вернулся домой.
Ренат так и не решился позвонить Андрею. И в ожидании самолета не изложил на бумаге аргументы против аптечного проекта (Ренат планировал этим вечером вернуться в Петербург; он выбил себе право пользоваться более дорогим авиатранспортом, так как в поездах в нём неизбежно поднимался страх – страх от длительного соприкосновения с немытыми массами, с ужасными, покрытыми бактериями, распространяющими инфекции пассажирами; он и в самолете чувствовал себя неуютно, но два с половиной часа это не двое суток).
