– Мы куда? – Еся вытягивает шею. Напрягается, как только я сворачиваю в противоположную от моей квартиры сторону.
– Снимать побои.
– Андрей, он меня толкнул, я только об угол ударилась.
– И что? – психую и повышаю голос.- Этого мало?
Она мотает головой, съеживается и закусывает нижнюю губу. В полумраке я едва могу разглядеть влажную полоску на ее щеке, которую она тут же стирает дрожащими пальцами.
Пока врач снимает побои, звоню отцовскому адвокату и прошу подъехать в местное отделение.
– Зачем это все?
– Заявление писать будем, – помогаю ей застегнуть пуховик.
– Это не поможет. Его все равно отпустят.
– Не отпустят. Поехали.
12. 12
Есения
– Андрей, ты не переживай, со всем разберемся в лучшем виде. Отец же в курсе?
– Я ему сообщу. Это уже не твои проблемы.
– Хорошо.
Юрист, который приехал с нами в полицейское отделение, пожал Панкратову руку и двинулся в сторону длинного коридора.
– Ты как? – Андрей растерянно коснулся моей щеки, а у меня сердце защемило. Так захотелось к нему прижаться. Крепко-крепко.
Хотя именно это я и сделала: прильнула к его горячему телу, закрывая глаза.
– Нормально.
– Едем?
– Да.
В машине меня не покидало ощущение тревоги. То, что устроил отец, окончательно вышло за рамки. С этими мыслями я закрылась в душе, когда мы приехали в квартиру Андрея.
Вечер начинался неплохо. Мы поужинали, поболтали с мамой и сестрами, даже Алинка заехала, правда, ненадолго, всей последующей потасовки она уже не застала. К счастью.
Папаша явился еле держащимся на ногах, устроил скандал. Искал деньги. Ну а дальше начал распускать руки. Полез к маме, я попыталась ее защитить, как итог – тоже получила.
Растираю ушибленную руку, бедро и расползающееся в районе солнечного сплетения красное пятно, которое скоро превратится в синяк.
Делаю воду попрохладнее и пару минут стою под острыми, как иглы, струями.
Завернувшись в полотенце, выскальзываю из ванной, замечая Андрея боковым зрением.
Он сидит на диване, закинув ногу на ногу. Разговаривает по телефону, заметив меня, дергает головой и похлопывает ладонью по обивке дивана рядом с собой.
– Сейчас, – произношу одними губами.
Грудь горит огнем, потираю раздраженную кожу и заглядываю в спальню. Открываю шкаф и достаю оттуда мужскую футболку. Не хочется маячить перед Андреем, сверкая своими еще несформировавшимися синяками.
Избавившись от полотенца, завязываю влажные волосы на макушке и возвращаюсь в гостиную. Андрей в этот момент как раз откидывает телефон на низкий столик, куда изначально взгромоздил ноги.
Сажусь рядом, укладывая голову на его плечо.
– Ты был прав, – бормочу, фиксируя взгляд на ручке балконной двери. Она для меня словно якорь, пока смотрю, могу спокойно разговаривать, не путаясь в собственных мыслях. – Лучше бы я осталась сегодня с тобой.
Андрей ничего не отвечает. Заводит руку за мою спину и, слегка сдавив верхушку плеча ладонью, прижимает меня к себе крепче.
– Дать тебе обезболивающего?
Его взгляд скользит по моей щиколотке, подбираясь к бедру. Футболка неприлично задралась, оголяя огромный красный след от удара.
– Не думаю, что поможет. Мне кажется, это так сильно въелось мне в голову.
Веду плечом, чувствуя прикосновение его губ на виске.
– Пойдем спать.
Андрей не дожидается моего ответа. Просовывает руку под моими коленями и, придерживая спину ладонью, поднимает меня с дивана.
– Я могу сама.
– Я не хочу, чтобы ты сама…
