— Хотела решить вопрос с твоим увольнением.
— И как? Решила? — в голосе Дани столько неприкрытой насмешки, столько ядовитости ощущается, что мне даже становится немного не по себе.
Еще утром всё было хорошо. Я приготовила нам завтрак. Перекинулась на кухне парочкой дежурных дружеских фраз с Таней — нашей соседкой, которая живет через стенку. Мы с Даней поели. В универе тоже никаких трудностей не возникло. А теперь происходит всё это.
— Нет.
К горлу так не вовремя подкатывает ком. Я уже ощущаю неумолимо скорый приход слёз. Нет, только их сейчас не хватало.
— Какого хрена ты вообще к нему поперлась?! Кто тебя просил?! — никак не унимается Даня.
— Я просто хотела помочь.
— А я говорил, что мне не нужна помощь. Я сам разберусь с этим дерьмом. Или ты так рьяно стремишься, чтобы тебя отодрал этот урод? — Даня с прищуром смотрит на меня.
Я замираю. Вся та гнусность, что сорвалась с его языка, повергает меня в ледяной шок. Я искренне не понимаю, что происходит. Не понимаю, откуда столько озлобленности и этих откровенных нападок. Даня никогда прежде не разговаривал со мной в таком тоне. Никогда не обвинял меня в том, о чем он сейчас сказал.
Вскочив с кровати, я сильней сжимаю кулаки, сверля Даню сердитым взглядом. На краю сознания мелькает догадка, что он таким вот жестоким образом пытается нападать на меня и тем самым уводит разговор в другое направление. Даня обвиняет меня и будто защищается этими необоснованными обвинениями.
— А что насчет тебя? — резко спрашиваю, чувствуя, что комок в горле начинает таять. — Ты ни в чем не хочешь мне сознаться?
— И в чем это? — в серо-голубых глазах что-то неуловимо меняется. Кажется, я замечаю в них тень тревоги.
— Ответь мне прямо, почему тебя уволили?
— Какая разница? Мы сейчас говорим о том, что ты попёрлась к этому мудаку. На что ты рассчитывала, что он поможет? Поможет безвозмездно? Или ты ему себя предложила в качестве благодарности?
— Значит, это правда, — задушено шепчу и снова сажусь на кровать, потому что ноги вдруг перестают меня держать. — Ты изменил мне с женщиной Барона, — на выдохе произношу.
Теперь мне не нужно признание Дани. Его поведение, его беспочвенная агрессия и поток обвинений указывают на то, что Шраменко оказался прав. В моей голове будто происходит мощнейший взрыв. Вся моя уверенность, моя преданность, моя любовь и планы о нашем совместном счастливом будущем вот так просто разбиваются вдребезги, превращаясь в кровавые ошмётки.
В душе еще бьется надежда, что Даня начнет отрицать мои слова. Скажет, что всё это неправда, но он этого не делает. Чертыхнувшись, Даня хватает свою куртку и пулей вылетает из комнаты, оставляя после себя звенящую тишину.
4. Глава 4.
Я лежу на кровати поверх одеяла. Чай так и не приготовила. Спасительное тепло отсутствует. Последнее, что меня сейчас волнует — ледяные пальцы на руках и ногах.
Глядя безучастным взглядом в низкий потолок, я тихонько глотаю слёзы и пытаюсь хоть как-то уместить у себя в голове всё то, что произошло часа полтора назад. Но как бы я ни старалась, а поступок Дани никак не умещается у меня в голове. Вся моя сущность упрямо отвергает такую реальность.
Как оказалось, я совершенно не готова к такому жестокому предательству. Хотя теперь, когда прокручиваю в памяти все те моменты, что казались мне по-настоящему странными, многое становится на свои места. Я виню себя в том, что не обращала внимания на изменения в поведении Дани. Виню в том, что мало уделяла ему времени, полностью погрузившись в учебу. От хороших девушек парни так просто не уходят и не бросаются в объятия других женщин, разве нет?
