Но не в силах больше выносить разъедающей тишины и холодного молчания, я все же поднимаюсь с пуфика и твердой походкой устремляюсь к Эзио.
Будто сама у себя забираю возможность передумать, потому что с каждым шагом теряю уверенность в том, что у меня хватит на это духу.
К черту все эти уроки соблазнения, томные взгляды, приоткрытые губы, виляния бедрами и прочую хрень, которую я ежедневно использую в отчаянных попытках привлечь внимание мужа. Кажется, я уже схожу с ума от этой борьбы, где мне никогда не одержать победы.
За все эти годы я перепробовала все, что только возможно, чтобы Эзио меня заметил. Даже импотент бы, наверное, излечился. Вот только мой муж не импотент, он просто ослеп в день смерти моей сестры, и надежда на то, что этот мужчина когда-нибудь прозреет и сможет разглядеть во мне женщину, желающую его ласки, меркнет, как звезды на небе в полном сиянии луны.
И я ненавижу себя за то, что продолжаю его любить. Продолжаю хотеть и добиваться своей цели. Но ведь сегодня одна звезда надежды все же зажглась. И я так не хочу, чтобы она вновь угасла. Поэтому, если для этого мне потребуется каждый раз провоцировать его, я готова…
— Посмотри на меня, — мой дрожащий голос едва громче шепота, зато его молчание громче крика. — Эзио… — Челюсти пульсируют от того, с какой силой я сжимаю их в унисон с кулаками. — Посмотри на меня!
Посмотри на меня. Прикоснись ко мне. Заметь меня. Я здесь. Я живая… Я твоя…
— Ложись спать, Филиция, сегодня был тяжелый день, — тихо предупреждает он, снова делая вид, что я невидимка. Призрак, не более.
Но ведь это ложь? Для чего он продолжает верить в это? Зачем каждый раз сбрасывает меня с обрыва своего внимания, вынуждая разбиваться на осколки, хотя я думала, что разбиваться больше нечему. Только теперь, после того, как я по-настоящему почувствовала его, меня это действительно убивает. Не знаю, сколько еще смогу выдерживать его холод и собственный голод по любимому мужчине.
Сглатываю волнение и, наплевав на все, забираюсь к нему на колени. Всего за одно жалкое мгновение Эзио сжимает челюсти и обжигает меня холодом своих полупрозрачных глаз.
Испугавшись глупого поступка, а точнее его последствий, тут же прячу лицо у него на груди. Я не вынесу, если он в сотый раз оттолкнет меня. Погибну, если вновь окажусь отвергнутой. А напряжение, охватившее мужское тело, не предвещает ничего хорошего. Оно будто короткими волнами пробирается мне под кожу. Пугает и в то же время позволяет почувствовать его. Хотя бы так.
— Сколько ты еще будешь мучить меня? — шепчу ему в шею, невесомо касаясь губами пульсирующей венки и одновременно растворяясь в мужском запахе, исходящем от его кожи.
У него он особенный. Изысканный. Эксклюзивный. Любимый. С пронзительными нотками древесины, табака и крови. А если вдохнуть поглубже, ты утонешь совершенно в другом аромате, тебя будто обволакивает, волнует и манит чистейший океан. Вот только увидеть его океан не под силу никому. Для всех он опасный гангстер, убийца и псих. Для всех, но только меня никогда не отталкивало подобное.
Дефектная. В который раз убеждаюсь.
Отстранившись от мужа, я снова встречаюсь с его непроницаемым взглядом и, кажется, покрываюсь изнутри коркой льда, однако отступать желания так и не возникает.
Напротив.
Я хочу еще.
Я еще никогда в жизни не была так близка к этому мужчине. Адреналин буквально рассекает собственные вены, вынуждая сгорать от восхитительного возбуждения, из-за которого мне приходится сжать бедра, чтобы заглушить нарастающую пульсацию между ног. Сидя у него на коленях, ощущая грубую ткань мужских брюк, она кажется невыносимой.
