Они хотят быть как мы - страница 9

. Можно подумать, что ее крутизна позволяет нам угнаться за богатыми отпрысками из «Голд Кост», но реальность включает в себя долгие часы преподавания искусства керамики в местном колледже и частные уроки для гиперпривилегированной элиты. Мама говорит, что все эти усилия не напрасны, потому что дают ей возможность заниматься любимым делом и дарить нам детство, которого у нее никогда не было. Ее родители, хиппи конца семидесятых, снабжали товаром второсортные рок-группы, разъезжая по округе в фургоне. То, что она сумела устроить нас с Джаредом в частную школу, – как почетная награда для нее, даже если вся эта ситуация вызывает у меня чувство, будто я таскаю на себе их с папой надежды и мечты как драгоценную тяжеленную ношу.

На самом деле я не замечала их упорного стремления к моему совершенству вплоть до пятого класса, когда мама с папой не так уж тонко предложили мне подать заявку на получение гранта от фонда бывших выпускников «Голд Кост» для обучения по программе STEM[16]. Грант выдавали тайно каждый год, и он обеспечивал одному-единственному счастливчику полный доступ к многомиллионному научному крылу школы, углубленным курсам и внеклассным занятиям. Десятки выпускников в дальнейшем продолжили обучение в университетах по лучшим научным программам, что неудивительно. Я никогда не видела маму и папу такими счастливыми, как в тот день, когда мне присудили грант.

Не то чтобы «стипендиат» написано у меня на лбу, но порой, клянусь, это, должно быть, очевидно. Я не ношу дизайнерские мокасины, которые хоть как-то компенсируют унылую плиссированную клетчатую юбку. У меня нет собственной машины. Я не провожу лето на пляжах Хэмптонса. «Кому нужен пляжный дом, когда живешь рядом с пляжем!» – воскликнула мама, когда еще в средних классах я сказала ей, что Шайла пригласила меня к Арнольдам в их особняк на Восточном побережье.

Грант не покрывает всех расходов – приходится за свой счет приобретать школьную форму, учебники и оплачивать членские взносы на науку. Ну, и полностью – обучение Джареда, конечно. Родители тратят все свои ресурсы на то, чтобы мы оба могли учиться в «Голд Кост», в надежде на то, что это как-то окупится. Что мы с моим младшим братом поступим в достойные колледжи – в идеале, из Лиги плюща[17], – чего не гарантирует Картрайтская государственная средняя школа, где аттестаты получает лишь половина выпускников.

Чем платить за колледж – это до сих пор щекотливый вопрос, и я стараюсь даже не заикаться об этом. Я притворилась, будто не слышала приглушенный спор родителей поздним вечером, когда они считали, что мы уже спим.

– Пусть она сначала поступит, – прошептал отец. – А уж потом будем думать.

Но стоит ли оно того? Долгие часы, что папа проводит в бездушном офисе, сгорбившись над цифрами? Фальшивые улыбки, которые излучает мама, когда ей приходится делать вид, будто эти ужасные пьяницы – блестящие художники? Мой решительный настрой на успех? И вот тут-то в игру вступает архив Игроков. Я должна постараться. Для себя, но в основном для родителей.

Здесь, на Золотом берегу, мама безнадежно оптимистична. Она из тех, кто доверяет почти всем, «потому что люди по природе своей хорошие, Джилл, по-другому и быть не может». Даже после того, что случилось с Шайлой, она все еще повторяет это.

Тот же самый девиз заставил ее сказать «да» на одном из собраний сестринства, когда Синди Миллер предложила, чтобы ее восемнадцатилетний сын за символическую плату подтягивал Джареда по английской литературе.