Алина поправила на дочках желтые платья, проверила опрятность их длинных косичек и присела на корточки.
― Открываем кармашки, ― улыбнулась она.
Затем по очереди чмокнула свои ладошки, сжала руки в кулаки, как бы спрятав в них поцелуйчики, донесла их до кармашков и положила внутрь.
― Готово! ― подмигнула Алина и, поднявшись на ноги, поцеловала две темные макушки.
Об этом приеме с поцелуйчиками, как ни странно, давным-давно рассказывал ей Матвей. Он так делал своей племяннице, когда отводил ее в сад.
Наверное, Алина ни за что бы этим не воспользовалась, учитывая, кто был автором этой идеи. Но, как оказалось, «поцелуйчики, которые будут лежать в кармашках до прихода мамы», стали для нее настоящим спасением. Ведь первое время девочки напрочь отказывались оставаться в саду.
Выходя из садика, Алина лоб в лоб встретилась с мамой девочки из их группы.
― Ой, Алина, здравствуйте! ― растерянно смотрела на нее девушка. ― Вы не постите пару минут с коляской. Я только Леру до группы доведу.
― Конечно, ― согласилась Алина несмотря на то, что уже опаздывала.
Воспитывая дочерей в гордом одиночестве, она и сама не раз сталкивалась с подобными ситуациями. Иногда даже не могла зайти в магазин со своей огромной коляской. Вот и приходилось просить помощи у прохожих. Детей, конечно, не рисковала оставлять с чужими, а вот попросить купить продуктов вполне могла.
«Ну, в конце концов, если сопрут карточку, то это еще как-то можно пережить. А если не дай бог что-нибудь случится с детьми…» ― думала она тогда.
Даже не перечислить все случаи ее «выживания» с двумя детьми. Пока дочки были совсем маленькие, Алине пришлось пройти и огонь, и воду, и те самые заветные медные трубы.
Вспомнить только как в ее доме заклинивало лифт и он переставал работать. Тогда Алине приходилось доставать соседа с первого этажа и на пару с ним поднимать на пятый этаж две люльки и сумки с продуктами.
Стоя у садика, Алина смотрела на личико грудного малыша и улыбалась во все лицо. Вспоминала, как после переезда в Москву сделала тест. Как испугалась, узнав о беременности. А потом собралась с духом и решила рожать.
Для себя.
Матвей же ясно дал понять, что ему не нужен ребенок.
А значит, ему и не зачем знать о нем.
Только она свыклась с мыслью, что скоро станет мамочкой, как УЗИ показало двойню…
Ее мать кричала как сумасшедшая:
― Даже не вздумай рожать! Делай аборт и точка! ― твердила она. ― Ну, один ребенок ― это еще куда не шло. Но двоих-то мы куда денем?!
― Мы? ― сквозь слезы спросила Алина. ― А ты здесь причем, мам? Это мои дети и я буду решать, что с ними делать.
― Ой… ― закатила глаза мать. ― Можно подумать ты там в своей Москве с двумя проживешь. Уже в роддоме заплачешь, а потом монатки соберешь и обратно в Подольск приедешь!
― Да ни за что на свете! ― злобно выплюнула Алина. ― Не хочу, чтобы мои дети жили под одной крышей с такой бабушкой, как ты.
С тех пор их отношения были подорваны окончательно. Позже мать, конечно, искала встречи с Алиной. Но обида на нее была настолько глубокой, что Алина до сих пор не решилась познакомить ее с внучками.
Из роддома Алину встречал папа. Он, конечно, тоже не особо помогал ей все эти годы. Отец жил со своей семьей и к тому же в тридцати километрах от города ― разве наездишься тут в столицу.
Но когда приезжал, то всегда с подарками. Он и с коляской гулял, и продуктов привозил, и с девочками всегда с удовольствием нянчился.
