Ватшин допил кофе, помыл посуду и сел в своём крошечном кабинетике за рабочий стол. До одиннадцати он священнодействовал – «творил вселенные», как говорила жена друзьям. После одиннадцати снова пил кофе и ехал по делам, если таковые появлялись вне литературного процесса, либо снова садился за компьютер и писал дальше.
Но в этот морозный день конца ноября судьба повернулась к нему другим боком, отчего мечты купить машину и поехать летом на море растаяли как дым.
В десять часов внезапно позвонил редактор:
– Константин Венедиктович, тут такое дело… – В голосе Быстровича вдруг прорезались виноватые нотки.
– Готов обсудить, – бодро отозвался Ватшин, не выказывая удивления: во-первых, Быстрович звонил ему редко, чаще они контактировали по скайпу, во-вторых, никогда раньше не выражал своих чувств.
– Мы решили пока не допечатывать ваш роман.
Кровь бросилась Ватшину в лицо.
– Н-ну, это конечно, – промямлил он, не находя слов. – Я понимаю, раз так… а что случилось?
– Вчера мы долго совещались с генеральным. Книги объективно продаются всё хуже и хуже, ваш успех локален, тенденции снижения углубляются, и рисковать директор не хочет. Год закончится, посмотрим на продажи, на развитие рынка и тогда вернёмся к этому вопросу.
– Но мы же… это… подписали…
– Я готов выплатить компенсацию, – поспешно сказал Быстрович.
– Разумеется, спасибо, конечно, понимаю… Но, может, в электронном формате?
– Решено пока вообще закрыть тему. Мы ещё не продали тираж «СиДи», и как только продадим, заключим новый договор.
– Ладно, я понял, – пробормотал расстроившийся до глубины души Константин, подумал: вот тебе и машина, и квартира, и отдых в Египте.
– Кстати, один мой хороший знакомый, – добавил редактор, – хотел бы с вами поговорить о вашем романе. Он его очень заинтересовал.
– Хорошо, пусть позвонит. Или дайте ему мой имейл.
– Он позвонит и подъедет. Зовут его Иван Петрович, я его знаю давно, очень хороший человек.
Ватшин выключил телефон. В голове плыл туман разочарования, хотелось материться и грозить кулаком небесам. Но он только сжал зубы и с усилием вернулся к работе. Долго переживать по поводу неудач было не в его характере.
Знакомый Быстровича позвонил через десять минут, словно ждал момента, когда Ватшин успокоится:
– Мне сказали, что с вами можно связаться. Я Гордеев Иван Петрович.
– А-а, да, конечно, – вздохнул Константин. – Вы действительно хотите поговорить со мной о романе?
– Да, очень.
– С какой целью? Вы издатель?
– Нет, я работаю в другой структуре. Может, слышали о ФСБ?
– Эф… эс… – До Ватшина дошло: – Вы работаете в федеральной… э-э…
– Службе безопасности. Найдёте для меня несколько минут?
Сбитый с толку Ватшин почесал в затылке.
– Не понимаю, чем я могу быть вам полезен.
– Могу подъехать к вам домой либо встретимся на нейтральной территории.
Ватшин подумал о соседях.
– Лучше на нейтральной.
– Кафе «Гостинец» на Ремизова вас устроит?
Кафе располагалось в десяти минутах ходьбы от дома – сам Ватшин жил на Севастопольском проспекте, – и он оценил корректность собеседника.
– Вполне, я подойду.
– Через час.
– Хорошо. Как я вас узнаю?
– Достаточно того, что я вас узнаю.
Разговор прервался.
Ватшин скушал мятную пастилку, походил кругами по квартире, размышляя о странном желании чекиста поговорить с ним о новом романе, потом начал собираться.
В кафе он заявился за двадцать минут до назначенного срока. Заказал бокал яблочного сидра, закурил, огляделся.
