– Просто возникло такое желание. – Майк по-прежнему смотрел Биллу в глаза. – Проснулся и подумал, что эта штуковина может пригодиться. Мысль эта не отпускала весь день. Поэтому… я пошел и купил. И она тебе понадобилась.
– И она мне понадобилась, – кивнул Билл. – Но, как говорят в мыльных операх, что все это значит, дорогая?
– Спросим у остальных, – ответил Майк. – Вечером.
– Думаешь, они все придут?
– Не знаю, Большой Билл. – Майк помолчал и добавил: – Думаю, есть вероятность, что не все. Один или двое могут решить, что лучше ускользнуть из города. Или… – Он пожал плечами.
– И что будем делать, если такое случится?
– Не знаю. – Майк указал на жестянку: – Я заплатил за нее семь долларов. Будем что-нибудь с ней делать или только смотреть?
Билл взял пиджак из сетчатой корзинки и аккуратно повесил на пустующий гвоздь. Потом перевернул Сильвера, поставив на руль и седло, и начал осторожно вращать заднее колесо. Ему не нравился ржавый скрип втулки колеса, и он помнил, как практически бесшумно вращались колесики скейтборда мальчишки. «Капелька машинного масла «Три-в-одном» об этом позаботится, – подумал он. – Не помешало бы смазать и цепь. Чертовски ржавую… и игральные карты. Следовало бы поставить на колеса игральные карты. У Майка, готов спорить, они есть. Хорошие. С пленочным покрытием, такие жесткие и скользкие, что при первой попытке их потасовать они практически всегда рассыпаются по полу. Игральные карты, конечно, и прищепки, чтобы закрепить их…»
Поток мыслей оборвался, Билл внезапно похолодел.
«О чем, во имя Иисуса, ты думаешь?»
– Что-то не так, Билл? – мягко спросил Майк.
– Все хорошо. – Его пальцы нащупали что-то маленькое, круглое и твердое. Он подсунул под находку ногти и потянул. Из шины вылезла кнопка. – На-ашел ви-и-иновника, – объявил он, и тут же в голове вновь возникла эта фраза, странная, непрошеная, пробивная: «через сумрак столб белеет, в полночь призрак столбенеет». Но теперь за его голосом последовал голос матери: «Попробуй еще, Билли. На этот раз у тебя почти получилось». И Энди Дивайн 50 в роли Джингса, закадычного друга Гая Мэдисона, закричал: «Эй, Дикий Билл, подожди меня».
Его затрясло.
(столб белеет)
Он покачал головой.
«Мне не произнести ее, не заикаясь, и нынче», – подумал он и на мгновение почувствовал, что сейчас поймет, в чем дело и откуда взялась эта фраза.
А потом все ушло.
Он открыл жестянку с набором всего необходимого для ремонта шин и принялся за работу. Времени ушло немало. Майк стоял, привалившись к стене в лучах предвечернего солнца, закатав рукава рубашки, распустив узел галстука, насвистывая, как показалось Биллу, мелодию песни «Она поразила меня ученостью».
Ожидая, пока схватится клей, Билл – чтобы скоротать время, сказал он себе – смазал цепь Сильвера, заднюю звездочку и втулки. Выглядеть лучше велосипед от этого не стал, но, когда Билл покрутил колеса, скрип исчез, и это радовало. Первое место на конкурсе красоты Сильверу все равно не грозило. Его достоинство заключалось в другом: он мог мчаться как ветер.
К этому времени, половине шестого вечера, Билл практически полностью забыл о существовании Майка, с головой погрузившись в простое и вызывающее чувство глубокого удовлетворения дело – ремонт велосипеда. Наконец он накрутил штуцер насоса на вентиль заднего колеса и наблюдал, как шина «толстеет», заполняясь воздухом. Нужное давление определил на ощупь. С радостью отметил, что поставленная им заплатка воздух не пропускает.
