Как было показано выше, возвращение духа в себя из расчленения и рассеяния составляет одно направление трансгрессии. Другое направление есть переход в инобытие. Инобытие не является тем, что абсолютно лишено духа (или понятия и идеи), но представляет собой ту степень противоположности, которую дух может перенести и над которой может одержать верх. Дух присутствует даже в максимальной степени отчуждения от себя, но это присутствие не выявлено для него самого. Так возникает действительность, лишенная сущности и духа, (wesenlose Wirklichkeit, geistlose Wirklichkeit). По существу эта действительность есть то препятствие, которое дух создает себе сам, дабы утвердить свое господство, свое величие. Трансгрессия в качестве инобытия составляет необходимый момент сущности духа. Это та «крупица хаоса», та доза бессмысленности, которая может быть ассимилирована смыслом. Дух погружается в эту внешнюю трансгрессию с тем, чтобы «он вернулся к себе из своего хаоса как дух и достиг еще более высокого сознания».[194]
Гегель подробно и в четких формулировках описывает этот вид трансгрессивного существования духа в инобытии. В «Феноменологии духа» речь идет о разорванности, абсолютной несущественности существенного, о состоянии несогласованности и раздора, ненависти и вражды: «Благодаря определенности и негативности рассеяние на многообразие покоящихся растительных форм становится преисполненным вражды движением, в котором исчерпывается ненависть их для-себя-бытия. – Действительное самосознание этого рассеянного духа есть множество разобщенных враждебных народных духов, которые в своей ненависти борются между собой насмерть и начинают сознавать определенные животные формы как свою сущность, ибо они суть не что иное, как животные духи, обособляющиеся животные жизни, сознающие себя вне всеобщности».[195] «Разъединяющееся и в своем движении запутывающееся многообразие», переход в хаос составляют необходимую точку бифуркации духа, позволяющую осуществить переход к новому, более высокому формообразованию.
В других работах Гегель приводит разнообразные примеры этого трансгрессивного существования, ускользающего от духа, понятия и идеи. Во-первых, существует ущербная действительность, которая обнаруживает лишь неполное соответствие своему понятию. Так, существуют плохое растение, плохая порода животных, достойный презрения человек, рождающиеся на свет безголовые уроды, деспотические государства и тиранические правительства.[196]Во всех названных примерах понятие все же присутствует, так как в противном случае было бы невозможно говорить о растении, животном, человеке или государстве. Но осуществление понятия носит здесь ущербный характер. Во-вторых, существуют различного рода смешанные и переходные формы, в которых наблюдается сочетание разнородных определенностей. Так, существуют промежуточные типы животных, «образующие переход от одной определенной формы к другой и объединяющие в себе в смешанном виде внешние черты того и другого», например, утконос.[197] Существуют промежуточные, побочные ответвления эпоса, такие как романсы и баллады, сочетающие эпическое и лирическое, или романы, сочетающие поэтическое и прозаическое.[198] В-третьих, существуют пороговые формы, не включенные в движение духа и поэтому составляющие внешнюю по отношению к духу трансгрессию. Так, существует порог всемирной истории, целые континенты, государства и народы, не участвующие в историческом движении духа.
