– Вы имеете в виду тех, кому за сорок, – неожиданно перебила Олимпия.
– Именно, – усмехнулся тот. – Этих дам он просто обожал. Бывая на балах, приемах, раутах, в театре или в опоре, герцог неизменно выискивал себе очередную жертву обольщения. И зачастую добивался легкой победы, правда, не чувствуя при этом никакого удовлетворения. За годы своей беспечной и разгульной жизни в Лондоне он совратил половину светских дам. И раз двадцать стрелялся на дуэли, кровью успокаивая ревнивых мужей. Но он мечтал о недоступной звезде, которую ему пришлось бы всячески завоевывать. И однажды Эдгар встретил такую. Звездой оказалась редкостная красавица, жена шотландского лорда Ангуса Макдауэлла, который часто бывал в отъезде и редко появлялся в свете. Она слыла в обществе весьма достойной женщиной и добродетельной супругой. Но, несмотря на это, он с воодушевлением принялся ее охмурять. Герцог Ормонд стал выезжать только на те балы и приемы, где обычно появлялась его дама сердца. Он приглашал ее на танцы и расточал комплименты, не давал ей проходу в парке, куда выезжал весь высший лондонский свет. В театре между антрактами Эдгар умудрялся оказаться рядом. Сидя сзади на концертах, он искушал ее сладкими речами, а в опере досаждал даме моноклем и частенько подкарауливал у парадного входа особняка лорда Макдауэлла, чтобы только пожелать ей спокойной ночи. В довершение ко всему он забрасывал ее любовными посланиями, как снег падавшими на голову бедной женщине. Словом, герцог повсюду атаковал свою даму сердца, где бы она ни была. Весь свет с интересом следил за начинающимся романом, но, играя с ней, он даже не заметил, как страсть вспыхнула в нем. И огонь любви опалил его бесстрастное сердце. Зная герцога, она не обольщалась на свой счет. И всегда с холодностью встречала сюрпризы своего воздыхателя. Однако полгода пылких стараний Эдгара не прошли даром. Вскоре лед равнодушия женщины тронулся, и она была им полностью покорена. Таким образом, предприняв все уловки, страстно желая ее, герцог сумел добиться своего. Поняв, что он в конце концов пришелся по душе жене шотландского лорда, он ужасно возгордился.
– Надеюсь, вы не собираетесь и дальше распространяться, – леди Барбара Уинхелд предостерегающе приподняла бровь.
– Напротив, леди Уинхелд, у меня так и чешется язык, и я вряд ли смогу себя остановить.
– И не надо, милорд, продолжайте, пожалуйста, – Виктория мило улыбалась. – Теперь особенно интересно! Что же было дальше?
– Действительно, чем закончилась эта история? – виконтесса Бодмин уставилась на барона, – Сейчас было бы довольно глупо останавливаться на полпути, когда вам удалось нас так заинтриговать.
– В конце концов, – продолжал барон Ай, – чопорная леди, славившаяся в блестящих салонах Лондона своей высокой нравственностью, пала в один миг, как крепость при сражении. Она швырнула герцогу под ноги свое доброе имя, честь и положение в свете. Правда, связь их длилась недолго. В одну из прекрасных летних ночей, когда весь город спал, едва любовники смогли утолить сжигавший их огонь страсти, как на пороге дортуара миледи выросла темная фигура громилы-мужа вместе с членами клана Макдауэлла…
На минуту наступила пауза.
– И что же произошло? – Джеффри не скрывал своего недовольства.
Его особенно бесила нарочитая медлительность рассказчика, несомненно, умело рассчитанная на публику, чтобы вызвать к себе интерес. Должно быть, он таким образом завлекал милый пол, и неудивительно, что Виктория не сводит с него глаз. Это особенно выводило его из себя.
