Тут до него донеслось:
– Поживем – увидим, дорогой племянник. Но я уверена, что ты женишься на леди Делфорд.
– Сомневаюсь, – со смехом проговорил он, но, вспомнив дуло пистолета в руке Олимпии, суеверно продолжил: – Надеюсь, Бог этого не допустит. Тетя Аврора, вы в своем экипаже? Быть может, вас подвезти?
– Нет, Эдгар. Я останусь здесь и посмотрю, с чем ты явишься.
Позже, входя в особняк графа Пемброка, герцог Ормонд неожиданно почувствовал, что петля вокруг его шеи затягивается напрочь. Только тут он с сожалением понял, что ему этого отчаянно не хочется. Но видя перед мысленным взором серебро ясных глаз, затмивших блеск очей «дикой орхидеи», он с улыбкой встретил дворецкого, открывшего ему дверь. Определенно, чему суждено быть, того не миновать.
Мэри-Эмили битый час крутилась возле зеркала, переодеваясь ко сну, прежде чем лечь в постель. Лорд Уинхелд, устремив взгляд на балдахин, уже устал ее ждать. Он рано заявился к жене в спальню, желая поскорее поделиться с ней той радостью, что бурила у него в груди. Генри был очень доволен собой. Долгое время он один упивался своей проделкой, хотя и не думал, что его безобидная шутка окажется едва ли не трагической. Хорошо, что все закончилось лишь увечьем барона. Определенно, Мэри-Эмили многое теряет, заставляя себя ожидать.
Генри Уинхелд насупился и повернулся к стене. Мэри-Эмили тут же прыгнула в постель и, притронувшись к плечу мужа, сладко пропела:
– Должно быть, вы чувствуете себя героем, милорд.
– Что вы имеете в виду, миледи? – он даже не соизволил повернуться к ней.
– Ясное дело, благодаря вам публика в Гайд-парке неплохо развлеклась.
– Да неужели? – сухо спросил супруг, глядя мимо нее.
– Именно, – заявила Мэри-Эмили, пытаясь поймать его взгляд.
– Вы говорите о несчастном происшествии на променаде? Верно, любовь моя?
– Вы такой умница, – губы жены насмешливо растянулись. – Однако согласитесь, что взбешенные кони – дело ваших рук. Ведь правда, мой дорогой?
– Мне обидно это слышать, дорогая моя, – с ухмылкой запротестовал лорд Уинхелд, сам от себя того не ожидая. Правда, минуту назад он готов был чистосердечно во всем ей признаться. Но какое-то упрямство, взявшее вверх над внезапным порывом, заставило его отрицать очевидное.
– Не лгите мне, прошу вас, – она не сводила с него глаз.
– Зачем это мне, Мэри-Эмили?
– Да потому, что вы просто не могли вынести вороных Чарльза. И снедавшая зависть толкнула вас на столь низкий поступок.
– Интересно, какой? – Генри быстро повернулся к жене.
– Наверное, вы думаете, что я не видела, как вы ущипнули коней, когда подошли к коляске, чтобы засвидетельствовать свое почтение леди Делфорд.
– Так вы все видели? – глаза мужа невероятно округлились. – Что ж, тем лучше. Но это было всего лишь безобидной шуткой. Уверяю вас, дорогая моя.
– Шуткой?! – вскричала Мэри-Эмили. – Леди Делфорд едва не погибла! Как вы могли так поступить?
Лорд Уинхелд молчал, ничего не говоря в свое оправдание. Его жена во все глаза смотрела на него. Выходя за Генри замуж, она, конечно же, знала, что будущий супруг, как поговаривали в свете, был не совсем порядочным джентльменом. Но она и предположить не могла, что он может опуститься до такого.
После минутной паузы Мэри-Эмили спросила:
– Почему вы молчите? Оправдывайтесь, милорд. Я жду ваших разъяснений.
– Мне вам нечего сказать Мери-Эмили. Кроме того, я рад, что лорд Хилл посрамился своей упряжкой, теперь он будет меньше задирать нос. Ясно, что его вороные ничего не стоят.
