Опальный маг. Маг с яростью дракона - страница 34

– Почему? – недоумённо поинтересовался Весёлый Пройдоха. – Я же сразу представлялся трубадуром, и инструмент у меня есть.

– Угу, только вот на музыканта ты абсолютно не похож, да и не слышал я о тебе, – произнес Ясень, внимательно рассматривая мятую, залатанную одежду Пройдохи и его не особо чистые волосы. – Ты вообще, когда в последний раз мылся?

Пройдоха задумался, но не смог вспомнить сей исторический момент и равнодушно пожал плечами.

– Во-во, – подколол трубадура Ясень, – и я о том же.

– О чём спор, парни? – поинтересовался вернувшийся дракон, держа в лапах крупные персики с ананасами.

– Да вот, убеждаю тут одного, что иногда надо мыться, а то смердёж стоит за километр.

Лютый положил плоды на траву, наклонился и осторожно обнюхал Пройдоху.

– Да нет, всего лишь метра на три. Зато его, небось, и комары не кусают, на подлёте дохнут. Удобно, – абсолютно серьезно принялся размышлять он.

– Слышь ты, философ. Ты тут видишь где-нибудь поблизости купальню, где бы я смог это сделать? Или хотя бы воду? – возмутился Весёлый Пройдоха, которого начали раздражать глупые подколки друзей.

– Воду? – переспросил Лютый и примирительным тоном ответил. – Ага, через пару часов пути будет река Белая, так что не переживай: сможешь вдоволь намыться.

Дракон оказался прав, спустя три часа они вышли к весьма бурной реке.

– Это и есть Белая река? – спросил трубадур.

– Да, – откликнулся с высоты своего роста Лютый.

– Красивая, – тихо произнес Весёлый Пройдоха, впечатлённый величественностью открывшегося им с берега зрелища. Река пенилась и бурлила, стремительно неся свои воды, искрилась под лучами солнца тысячью брызг.

– Слушай, а почему Белая? – поинтересовался прагматичный насмешник, которого вид мутной речки не умилил. – Тот, кто её назвал, дальтоником был что ли?

– Нет. Из-за цветов, что растут на островах. Белоснежников, – пояснил дракон. – Такие огромные, красивые цветы, источающие дивное благоухание.

– Съедобные? – задал следующий вопрос практичный Ясень.

Дракон вместо ответа только фыркнул.

– Да… Ясень, у тебя совсем нет чувства прекрасного, – теперь пришла очередь Пройдохи ухмыляться. – Если ты не знаешь таких простых истин, то я тебя просвещу. Цветы не жрут! На них смотрят, ими любуются, собирают. Понял? – и, не дожидаясь ответа Ясеня, он отправился к реке мыться.

Ошеломлённо посмотрев ему вслед и переведя взгляд на до противности довольную морду дракона, насмешник фыркнул и, пиная камешки, отправился к реке, возмущённо бурча себе под нос:

– Любуются! Очень смешно. Тоже мне остряк выискался.

Искупавшись, Пройдоха выстирал одежду и аккуратно разложил её сушиться на солнце.

– Нам через реку? – лениво поинтересовался Ясень, удобно устроившись на поросшем мхом валуне и греясь в лучах заходящего солнца.

– Не знаю. Спроси Лютого. Но скорее всего, – пожал плечами Пройдоха.

Но так как дракон ушёл на возвышенность любоваться закатом, то спросить Ясеню пока было не у кого.

– А ты придумал уже, что мы будем делать с Маргелиусом? – задал он терзающий его вопрос.

– Думаю, – тихо отозвался Пройдоха, сразу помрачнев. Ничего путного он до сих пор не придумал, и эта мысль немало угнетала. Проблему надо решать, а как это сделать, он не представлял. И времени с каждым днём оставалось всё меньше.

– Слушай, может, наплюём на всё? И при удобном случае смоемся от этого полоумного дракона-философа. Сам подумай: если слуга такой, то каков сам Маргелиус Альгвардский? Я ни дракону, ни магу ничего не должен, не я его заточил – не мне и освобождать. Верно? – внёс дельное предложение Ясень.