Изабель потупилась. Он застал ее за тем, что она совала нос в его дела, и ее болезненно кольнул страх. Но когда она подняла взгляд, Дариус, стоя в проеме двери, весело улыбался своей экономке.
– Можно мне войти?
– Она должна поесть! Можете зайти не больше чем на пару минут. Однако если ей придется есть холодную еду или она упадет в обморок от ее отсутствия, виноваты будете вы! – прорычала миссис Макфедден и, снова повернувшись к Изабель, прошептала: – Позвоните в колокольчик, если вам что-то понадобится, а я сделаю вид, будто недовольна, но появлюсь в мгновение ока. Хорошо?
– Да, миссис Макфедден, – кивнула Изабель, не в силах сдержать улыбку.
Миссис Макфедден удалилась, а Дариус вошел в комнату, предусмотрительно оставив дверь открытой.
– Это все у нее для видимости, – сказал он. – Как у котенка, который фыркает и шипит, но не имеет когтей.
– Она… замечательная, – согласилась Изабель. – Я должна поблагодарить вас за… Я даже не помню, как именно оказалась здесь, но…
– В этом нет необходимости. Для меня издавна существует правило давать приют любому, кто заблудился в моем саду, и я считаю своим священным долгом удерживать всех женщин, которые пытаются замерзнуть до смерти, от успешного осуществления их замысла, – легким шутливым тоном отозвался он.
– Значит, такое случается часто?
– О да, – кивнул он и, придвинув стул, сел рядом с кроватью. – Это происходит практически каждую неделю, поэтому я собираюсь попросить Хеймиша сделать ворота пошире и повесить китайские фонарики, дабы помочь большему числу заблудившихся душ побыстрее найти дорогу.
Мужчина казался Изабель загадкой, но нельзя сказать, что неинтересной.
– Я благодарна вам, мистер Торн, и не собираюсь… грубо вторгаться в вашу жизнь дольше, чем необходимо. Уверена, завтра утром я смогу отправиться в…
Он наклонился вперед, и его пристальный взгляд заставил ее замолчать на полуслове.
– Пожалуй, не сможете.
– Почему? – Тревога сдавила ей горло.
– Потому что здесь вы в безопасности. – Дариус терпеливо ждал, как будто понимая, какая внутренняя борьба происходит в ней.
– Но не потому, что вы хотите, чтобы я дождалась прибытия констебля, когда улучшится погода, нет? – спросила она, чувствуя на языке медную горечь этих слов.
Дариус покачал головой:
– Я выполняю свои обещания и не бросаюсь словами. Я ни за кем не посылал. Никто не придет.
Изабель нервно поправила рукава ночной сорочки.
– Благодарю вас.
– Скажете мне, как вас зовут?
Вот он, неминуемый вопрос, который откроет шлюз расспросов и заставит его нарушить данное слово или пожалеть о своих обещаниях. Глаза Изабель наполнились слезами, а горло сжалось от страха.
На самом деле совсем простой вопрос. Она назовет ему свое имя, а затем все изменится, и та безопасность, которую Изабель начала чувствовать, исчезнет, как туман от солнечного света.
– Это понятно, – заговорил он.
Изабель подняла голову и со страдальческим видом в недоумении посмотрела на него, а он продолжал:
– Перенести такое болезненное падение и пережить такой холод – это может любого лишить разума или памяти. Понятно, если что-то из событий вашего прошлого утрачено вами. Уверен, это временное состояние, так что не стоит об этом беспокоиться.
Изабель с подозрением кивнула, но почувствовала странное облегчение, поняв, по какому пути он намеренно направил ее.
– Амнезия. Потеря памяти может быть настолько глубокой, что человек не помнит никого из своих знакомых и даже собственного имени. – Его взгляд был спокойным и искренним. – Это должно быть очень грустно, я прав?
