Я сильно сжал член, шипя сквозь зубы, но пытаясь сосредоточиться. Я получу удовлетворение, которого так жажду, но точно не сегодняшней ночью. Я встал и направился к девушке. Зрелище было слишком заманчивым. Я погладил ее ягодицы, но мог думать только о том, каково было бы погрузиться в нее.
– Думаю, мне бы хотелось запереть тебя у себя, – пробормотал я.
– Я не домашнее животное, которое можно удержать в четырех стенах. Я никому не принадлежу.
– До конца ночи ты по-прежнему принадлежишь мне, моя милая Эйслинн.
Девушка была напряжена больше, чем раньше, и ничего не ответила. Я мог сказать, что она все еще была возбуждена, но эта эмоция больше не была доминирующей. Я вернулся в кресло, пытаясь изо всех сил сохранить самообладание.
– Потрогай себя, Эйслинн. Я хочу посмотреть.
На мгновение она напряглась еще больше, но затем расслабилась, когда ее рука появилась между ее ног. Некоторое время она гладила себя, и у меня потекли слюнки при мысли о ее вкусе. Мой член стал еще тверже. Я проигнорировал свою потребность. Эйслинн скоро станет моей, и тогда я возьму все, что мне причитается. Ее киску, ее задницу и ее рот. И она будет кричать, требуя большего.
Наконец Эйслинн изящно ввела в себя один палец. Было очевидно, что она нечасто прикасается к своему интимному месту, особенно ради чьего-то удовольствия. После нескольких неторопливых толчков она добавила второй палец и продолжила в том же медленном темпе.
Перестав контролировать себя, я достал член из боксеров и начал дрочить, не сводя глаз с Эйслинн и ее ловких пальцев. Вскоре мое дыхание стало глубже и быстрее, а пальцы Эйслинн, в свою очередь, ускорились, смазка стекала по ее запястью. Маленькой рыжей девочке нравилось, когда за ней наблюдали, и она знала, что я получаю экстаз от этого зрелища.
Когда спина Эйслинн прогнулась от оргазма, я почувствовал, что сам близок к пику. Я едва не совершил большую ошибку и сразу же проклял себя за поразительное отсутствие самоконтроля. Эйслинн опустила руку, и напряжение снова пробежало по ее телу.
Возможно, она осознала, насколько чудовищно глупым был ее приезд в «Роковую петлю» и появление в «Сучьем дворе» в частности. Но я не собирался относиться к ней снисходительно. Лучше сразу разбить ее розовые очки. Я взял бумажник и отсчитал три тысячи долларов. Я бросил пачку купюр на кровать рядом с головой Эйслинн. Она вздрогнула, как будто я дал ей пощечину.
Большинство людей страдали не только от уязвленной гордости, совершив ошибку в Содоме. Она могла считать, что ей повезло.
– Двадцать процентов принадлежат аукционисту, но я добавил, чтобы ты получила полные три тысячи за предоставленное тобой развлечение.
Она напряглась, кончики ее ушей покраснели.
Милая Эйслинн, это место для больших мальчиков. Не вступай в игру, если не собираешься вести ее жестко.
– Позволь попрощаться с тобой, Эйслинн.
Бросив последний долгий взгляд на ее красивую спину и бедра, на ее рыжую гриву, разметавшуюся по всей кровати и закрывающую ее лицо от моего взгляда, я вышел из комнаты.
Это не было настоящим прощанием. Сегодня мне предложили немного попробовать Эйслинн, но я хотел поглотить ее целиком.
Эйслинн
Я приехала в «Роковую петлю», чтобы получить ответы, но получила только кучу новых вопросов и массу стыдных воспоминаний.
Я не двигалась, хрипло дыша в простынь. Я не могла поверить, что мастурбировала прямо на глазах у Лоркана Девани. И я, конечно, не могла поверить, что мне это понравилось настолько, что я смогла кончить и заставить получить удовольствие его. Возможно, кондиционер в этом здании распространяет феромоны повсюду. Возможно, я не виновата в том, что так легко потеряла контроль над своим телом. Возможно…
