— На клуб, — выдавливаю, с трудом пересилив обиду на него и саму себя.
Смотрю вниз, упершись взглядом в широкую грудь, спрятанную под темным классическом костюмом. При этом освещении не получалось различить его цвет, но выглядывающая из-под пиджака рубашка определенно белая. Расстегнутый белоснежный ворот и верхняя пуговица обнажают сильную шею и ямку между ключицами. Отчего-то этот участок кожи кажется мне настолько интимным и производит такое сильное впечатление, что мне становится неловко оттого, как беспардонно я позволяю себе пялиться на незнакомого человека.
— И как? — снова раздается его голос прямо у меня над ухом и обдает жаром от близости его тела.
— Ваша вода, — ставит на стойку бутылку бармен.
В ответ незнакомец лишь кивает, но даже не забирает бутылку.
— Хотела уехать домой, — вскидываю на него взгляд, тут же посмотрев в сторону и снова возвращаюсь обратно, блуждая по лицу, стесняясь смотреть в глаза. Отмечаю густоту бровей, длину темных ресниц и то, как выглядят его губы, когда падает на них красный свет, или же когда их окрашивает синим или зеленым. Делаю все, чтобы не встречаться с тяжелым взором.
— Почему не уехала? — непроизвольно встречаюсь с его взглядом, ставшим более острым, резким.
А на губах так и застывает улыбка, но теперь она кажется хищной.
— Заблудилась, — всматриваюсь в абсолютно нечитаемую радужку синих глаз. Я помню, какие они при свете дня, поэтому кажется, будто отчетливо вижу их цвет.
— Компания твоя где? — лицо вмиг становится жестоким.
— Занята… — что я еще могу ответить. Не говорить же, что мой потенциальный жених забыл о моем существовании и сейчас практически совокупляется с какой-то девицей.
— Езжай домой, — не остается и следа веселости на красивом лице.
— Не хочу, — понимаю, что теперь я никуда не уеду до тех пор, пока не узнаю его ближе.
— Что так? — презрительно хмыкает. — Ищешь приключений, Пуговка?
— Уже нашла, — не знаю, откуда только взялась эта смелость, но я чувствую, если сейчас не сделаю этот шаг, то больше никогда в жизни не встречу этого мужчину.
В воздухе висит напряжение. И теперь он как-то иначе смотрит на меня. Словно оценивая. Совсем не так, как смотрят на маленьких дурочек, а на заинтересовавшую девушку.
По телу пронеосится электрический разряд, разгоняя сердце еще сильнее и впрыскивая в кровь адреналин. Кажется, я играю с огнем, но отступить уже не смогу.
— Не смотри на меня так, — усмехается он.
Я чувствую, как у меня горят щеки, и на мгновение становится страшно, будто я перешагнула черту. Отвожу взгляд в сторону, пряча появившееся смущение, но снова возвращаю его обратно, перебарывая трусость.
— Как — так? — поднимаюсь на цыпочках, стараясь перекричать музыку.
— Голодно, — хмыкает он.
— Я не… — осеклась. — Я даже не знаю, как это.
— Как женщина, которую тянет к мужчине. Которая готова ему отдаться.
Лицо заливает краской, и от его слов сбивается дыхание.
— Тебя тянет ко мне, — выдергивает чеку из гранаты. Как? Как он это понял? Ведь я сама не до конца распознаю свои эмоции. Мужчина оглядывается куда-то, сканирует взглядом зал, а затем снова сосредотачивает внимание на мне. — Хочешь, чтобы я тебя трахнул? — даже под светом неоновых лучей вижу, как изменился его взгляд, становясь темным, тяжелым.
Никогда еще никто не разговаривал со мной так грубо. Но вопреки здравому смыслу ощущаю, как низ живота наливается тяжестью.
