И он тоже самообладание потерял.
Влетел в учебную комнату в полной уверенности, что сейчас вышвырнет эту белобрысую из академии… и как-то вдруг обнаружил себя посреди этой самой комнаты, принюхивающимся к запаху свежести и каких-то трав… которые она разбросала, что ли?
Дурманящих, может?
Иначе почему он с ней почти нормально разговаривает?! Ведь орал поначалу, как полагается!
Глава поймал себя на том, что чуть ли не готов дать разрешение продолжить эти… эксперименты. Но не успел, слава Свету - почувствовав запах гари.
- Аника! - ахнула ведьма, а у него внутри сначала знакомое раздражение поднялось. На ведьм. Потому что дочка в мать пошла. И тоже, наверное, решила прибраться - своим способом. Сжечь просто здесь все… Но увидел в глазах Эвы панику и у самого что-то екнуло внутри.
Он, конечно, хотел избавиться от ведьм… но не в том смысле! Это же маленький ребенок!
Так что выскочил из комнаты быстрее Таньи, с крыльца слетел, за угол завернул… и застыл, будто натолкнувшись на препятствие.
- С Аникой все хорошо, - сообщил то, что и так было очевидно.
- Я вижу, - ответила ему остановившаяся рядом ведьма. Показалось, что чуть смущенно.
Киану Бхавин скосил на нее взгляд, убедился, что показалось, и снова уставился на открывшуюся картину. В которой трое привязанных к деревьям старшекурсников судорожно пытались вырваться из опутавших их веревок, явно пропитанных магией. А к их грязным и стоптанным сапогам уже подбирался огонь от разложенных дров.
А рядом ходила маленькая хорошенькая ведьмочка в платье, белом передничке и меховой жилетке и нравоучительно вещала:
- ...так вот, ведьмы могли вырваться в подобных ситуациях. Даже лишенные магией и окруженные белыми плащами со всех сторон. Вам надо всего лишь подумать, как это сделать. Раз уж вы сказали, что можете все то же самое, что и ведьмы и даже больше...
До него начало доходить, что здесь произошло.
Кажется, эта кроха умудрилась взять на слабо парней намного ее старше. И теперь несчастные пресветлые, не знакомые с таким коварством, скорее загорятся, чем признают, что без магии спастись невозможно.
Это было унизительно. Все это!
Рядом что-то хрюкнуло, и пресветлый снова с подозрением покосился на ведьму.
Она сделала вид, что не смеялась.
Бесит!
И прежде чем он успел что-то сказать - а сказать хотелось многое. Всем участникам этого представления - сделала шаг вперед и спросила громко:
- Аника, милая, что происходит? Я думала, ты играешь.
- А мы и играем, - обернулась девочка с кровожадной… то есть милой улыбкой, - В костры инквизиции.
18. Солнце и Луна
Это было очень смешно.
Хотя не соответствовало моменту.
И ужасу в глазах молодых инквизиторов.
И всем историям из прошлого ведьм, про костры…
Но это было очень смешно.
Я-то Аничку знаю. Она иногда и меня по Запределью обводила своими проделками и невинным видом. При той жизни, что у нас была, по-другому и нельзя. И у нее были "замечательные" учителя: опасность и необходимость выжить.
А также четкое понимание, что там где темная сила не пройдет, которая только-только зарождалась в ее сути, там очарование поможет. Или хитрость. Или чужое самомнение.
Чаще всего оно.
- Что-то не помню историй, когда ведьмы выбирались в подобных ситуациях, - сказала преувеличенно громким шепотом подошедшей дочери.
- Конечно выбирались, - степенно ответила моя маленькая учительница - инквизиторов мучительница, - Они пели песнь и звали на помощь сестер. И те спешили на помощь. Но в пресветлых гордость такая странная… Как в грязи возиться и маленьких обижать - так она есть. А на помощь друзей позвать...
