-- Одна? – Маринка выглядывает и внимательно осматривает площадку, прежде чем впустить меня в квартиру.
Я насторожилась:
-- Ждёшь кого-то?
-- Тебя одну отпустили что ли? – нарочито растягивает слова, -- надо же…
-- Они уехали, -- не стала скрывать.
-- Что, даже тебя с собой не взяли? – язва.
Вместо ответа, передаю ей деньги и меняю тему:
-- Вера Фёдоровна где?
-- У соседки. – махнула рукой на дверь напротив. -- Спасибо Катюш, выручила. Матвей-то ничего не сказал? – молчу, но ей и не нужен мой ответ. -- Кто там из двоих жениться на тебе обещал? Она тут мне все уши прожужжала: где же Катюшка со своим мальчиком? Почему не заходит? Всё хочет со свадьбой вас поздравить… -- больно, но я терплю, – они надолго уехали-то.
-- Катенька, -- раздаётся из-за спины, и подруга, наконец, замолкает, -- Ты одна? Где мальчик твой? Я думала вы вместе придёте, -- баба-Вера распахивает руки для объятий...
-- Он уехал…по делам, -- хорошо, что она не видит моего лица…
-- Это хорошо! Очень хорошо…, -- неожиданно бодро реагирует на моё заявление бабуля. -- Мужчина должен чем-то заниматься. Обязательно. А кем он работает? Заболтались мы тогда с ним, я и спросить забыла, -- махнула рукой и тепло улыбнулась, выпутавшись из моих рук…
-- Программистом, -- быстро ответила я, подобрав всем понятное и ничего не значащие определение.
У нас кто только программистом себя не называет. Каждый второй – программист.
-- Айтишник что ли? – поражает меня своей осведомлённостью, -- я сразу поняла, что он очень умный мальчик. Пойдём, -- хватает меня за руку и тащит в свою комнату.
Открывает шкаф и достаёт оттуда: книги, дипломы, грамоты, медали…
Я рот от удивления раскрыла:
-- Это всё ваше?
-- Моё и моего сына, -- а она всё вытаскивает и вытаскивает из битком забитого шкафа всевозможные регалии и суёт мне их в руки, – я больше сорока лет преподавала высшую математику в нашем университете. Я сразу вижу студентов. Из кого будет толк, а кому не стоит тратить время. Твой мальчик – молодец. Таких сразу видно. Таких немного. И ты молодец – ясная, светлая голова. Только ранимая ты очень, всё через себя пропускаешь. Сложно тебе одной. Но мальчик твой тебя в обиду не даст, -- грозно выдала она, сжав руку в кулак.
Я всхлипнула от раздирающих меня, противоречивых эмоций.
Баба-Вера погладила меня по руке, утешая, и продолжила:
– Он вернётся скоро, ты не переживай. Сейчас дела свои закончит и обязательно вернётся за тобой. Он хороший мальчик. Умный и очень тебя любит. Я это сразу поняла – это главное. А тебе нужно немного заматереть. Посмотри на свою подругу. Она может и не такая способная, как ты, но к жизни лучше приспособлена. Нигде не пропадёт.
Не успокаивают меня её слова сейчас. Совсем не успокаивают. Ещё глубже ранят. Она ведь и не видела никогда Матвея, с балкона только. С Мишей всегда общалась.
Я обнимаю её, чтобы согреться теплом исходящим от неё, которым она щедро делится с окружающими, с трудом сдерживая слёзы…
-- Слушай, -- дергает меня подруга, как только мы появляемся на кухне, --поговорить надо.
-- Может выйдем тогда? – неудобно при бабушке.
Маринка кивает и идёт переодеваться.
А я опять лезу с объятиями к Вере Фёдоровне. Не хочу с ней расставаться. И она не хочет. Плачет. И я вместе с ней плачу. На душе так грустно, как будто в последний раз её вижу…
Она даже про свадьбу ничего не спрашивает. Говорит только, что всё хорошо будет. Гладит меня. Обнимает бесконечно…
