― Хорошо, я согласна, ― сказала она
наконец.
Кейр кивнул и отвернулся. Он уже
направился к двери, когда Айсэмиэль сделала шаг за ним.
― Постойте!
Принцесса не питала иллюзий. Она
прекрасно знала об иерархии в вампирском обществе. Ничего не могло связывать
её, высокородную эльфийку с простым вампиром, кем и являлся Кейр Атеон.
Несмотря на все свои звания, регалии, уважение других видов, все подвиги на
войне и дипломатическом поприще он оставался вассалом мастера Этейна Алеона.
Она долго ждала изменений, но с каждым месяцем, годом, десятилетием надежда
угасала, пока не остался огарок, расплавленный воск из её воли, гордости и
девичьей чести. Всё осыпалось прахом.
Она стояла и пыталась сдержать слёзы, но
боль снова расцветала огромным безжалостным цветком, сжимающим сердце. Она
ненавидела себя за это и ничего не могла поделать. Она так и не излечила себя,
всё было бесполезно. Травы, волшебство, запретная магия были бессильны.
«Недаром говорят, если боги проклинают,
то насылают страсть». Слова учительницы волшебницы Зелёного леса звучали в ушах
надгробной речью. Эльфийская страсть не признавалась в обществе, игнорировалась
и тихо порицалась. О странном чувстве шептались в тёмных углах как о нечто
постыдном. Иногда Айсэмиэль и сама думала в таком ключе, а потом презирала себя.
Страсть захватывала эльфа полностью, разрушала
жизнь до основания, доводя эльфа или эльфийку до убийства объекта вожделения, а
потом и причинения вреда самому себе. Чаще всего совершались безумные поступки,
попирались законы и древние правила. Именно поэтому эльфийскую страсть
приравнивали к болезни. Чувство обладания и в тоже время уничтожения своей любви
было разрушительным, и опасным для окружающих. Иногда эльфийская страсть
исчезала без следа, но почти всегда приносила страдание родным и близким.
Айсэмиэль не хотела закончить жизнь
отвергнутой и решилась на отчаянный шаг. Подчас ею овладевало безумие и только
редкие травяные сборы помогали не сойти с ума. Война сыграла на руку, иначе она
бы сотворила что-нибудь чудовищное.
― Вы пили ведьмовской чай? ― осторожно
спросил вампир.
Айсэмиэль вздрогнула. Она задумалась и
не заметила, как проницательные глаза изучили её, а затем в них появилось
понимание. Принцесса отвернулась. По лицу генерала скользнула печаль, после
чего Кейр снова одел бесстрастную маску. Айсэмиэль пыталась не дрожать, что не
особо получалось. Чай являлся опасным средством, его назначали умирающим созданиям
для облегчения боли. Вдруг она ощутила лёгкое пожатие, а потом крепкие руки
обхватили и прижали к телу. Она почувствовала прикосновение холодных губ к
макушке.
― Вы слишком долго ждали, ― тихо сказал
он, ― я могу помочь, если позволите. Боль не уйдёт навсегда, быть может не
сейчас, но возможно через некоторое время.
Она почти успокоилась и вдыхала его
аромат. Она смогла многое о нём узнать в течение долгих лет наблюдений. Он
действительно пах ромашками, хвойным лесом и свежескошенной травой.
― Что вы будете делать? ― Айсэмиэль
осторожно накрыла его ладонь, прохладная и шелковистая на ощупь, она давала
ощущение безопасности и чувство дома.
― Я подарю вам холодный поцелуй.
На последних словах она перестала дышать.
Конечно, она предполагала нечто подобное, но слова ранили, увеличивая боль. Вампиры
применяли поцелуй в отношении буйных сумасшедших. Айсэмиэль дёрнулась, пытаясь
освободиться, но Кейр лишь сильнее прижал её к себе.
