– Почему мы об этом не знаем? – гневно взмахнув рукой, спросила Джейн. – Почему об этой истории не трубят во всех газетах, предупреждая матерей Лондона?
– Потому что случаи смертельные до сих пор не были связаны между собой. О некоторых из них сообщали местные газеты. И одна, я думаю, была дочерью богатого шахтовладельца, мистера Рэндала Августина. Помнишь, мы читали в «Дейли телеграф» о том, что его внук пропал без вести?
Бледная заплаканная Джейн кивнула.
– Вроде бы. Обычно я не обращаю внимания на такие новости. Это так скучно.
– Я не хотела тебя огорчать, Джейн.
Милли забыла, насколько впечатлительна, склонна к истерикам и обморокам ее подруга. Такого детства, как у Милли, не было ни у кого. Она ни разу в жизни не упала в обморок.
– Я просто хотела предупредить тебя, чтобы ты была бдительна. Очень осторожна.
– С какой стати? – даже не плача, всхлипнула Джейн. – У меня нет ребенка.
– Знаю, но… все равно.
Джейн посмотрела в глаза Милли, и мучительно попыталась сформулировать тяжелую мысль.
– Милли, если мужчина, который ворвался в твою квартиру, был тем убийцей, почему он не забрал Якоба? Почему он тебя поцеловал и… отпустил?
Милли откинула голову на край ванны и закрыла глаза.
– Я не знаю, Джейн.
Она сама спрашивала себя об этом, когда он исчез из ее квартиры.
– Правда, не знаю.
Было слишком поздно, понял Арджент. Слишком поздно возвращаться.
Он слишком долго готовился. Слишком долго очищал свою кровь от огня, чтобы снова стать как вода. Три дня сплошной муштры, поста, медитации и сна очистили его разум и тело. Он снова стал холоден. Безжалостен. Сконцентрирован.
Готов дать смерти течь с его рук.
Или нет. В зависимости от обстоятельств.
Сейчас самое время, и он должен встретиться с ней в бане. Чтобы они закончили это дело в воде.
Он поднялся по лестнице в «Дом Юлии» и кивнул Эллису Макгивни.
– Черт меня побери, если это не Кристофер Арджент, – пропел ирландец, удивительно лиричным для столь мрачного типа голосом. – Пришел за голубкой сцены?
– Она моя. – Арджент сделал паузу, спрашивая себя, достаточно ли ирландец глуп, чтобы попытаться его остановить.
– Целовать или убивать? – мусоля во рту сильно потрепанную сигару, спросил Эллис.
– Это еще предстоит выяснить.
На суровом лице мужчины мелькнула тревога.
– Я попытаюсь остановить тебя, только если ты убил Эли.
Хотя выражение налитых кровью глаз телохранителя говорило о том, что он знал – это будет и его смерть. Однако такой человек, как Эллис Макгивни, не оставил бы гибели близнеца неотмщенной.
– У меня нет причин ссориться с тобой или с твоим братом, – сказал Арджент. – Кажется, он все еще на своем посту.
Эллис с облегчением пожал плечами.
– Тогда я сдаю свой пост тебе. Хотя, если не возражаешь, скажу – это скверно для бизнеса. Как можно заработать на жизнь телохранителем, если твои клиенты в конечном итоге гибнут?
– Лучше не охранять никого, за кем иду я.
Челюсти ирландца гневно сжались, мощная ручища сложилась в кулак величиной с кувалду.
Арджент уставился на него. Выжидающе.
– Мы поддержали Блэквелла в Подпольной войне, – тихо сказал Эллис. – Мы все еще верны ему. Вам обоим. Помните, что если у вас есть какие-то задания, то бросайте нас в бой.
– Блэквелл никогда не забывает, – кивнул Арджент и подумал: «А мне все равно».
Эллис поглядел на красочный витраж между двумя римскими колоннами, украшавший экзотическую баню.
– Она была добра к нам обоим. Честна. Мила со своим мальчиком. Заплатила вперед. Мне неприятно думать о ее крике, страхе или боли.
