В какой-то момент Джим Чапмэн потянулся за телефоном. Каждое его движение казалось продуманным, каждое слово взвешенным. Саймон наблюдал за ним.
– Я хочу, – сказал он, – чтобы каждый серебристый «Мондео», замеченный на любой дороге в нашем регионе, отследили и проверили по документам. Если вы видите номерной знак, на котором первые три – повторяю, три символа – совпадают с упомянутыми, эту машину необходимо остановить, водителя опросить, автомобиль обыскать. И я хочу, чтобы все зарегистрированные в нашем регионе серебристые «Мондео» с этими символами на номерном знаке отыскали, а их владельцев навестили. Повторяю, все серебристые «Мондео».
Он положил трубку и посмотрел на Серрэйлера.
– Что?
– Вот это решение.
– Да, придется потратить ресурс. Люди. Время. Ну и что? – Он встал. – Я хочу еще раз заскочить в больницу, навестить свою дочь. Вы все еще с нами, Саймон?
– А я все еще нужен?
Джим Чапмэн в ответ только приподнял бровь и вышел из кабинета.
– Он пойдет в «Реал Мадрид».
– «Реалу» он не нужен.
– Черта с два, конечно, он им нужен. Он гений.
– Ну не могут же они все идти в «Реал». Я думаю, это будет «Милан».
Констебль Дэйв Хеннесси опустошил банку колы и смял ее до размеров куриного наггетса. Он постоянно делал что-то подобное.
– Карл вот считает, что ему поступит предложение в эту пятницу.
– Непонятно, чего он выделывался. Это вправит ему мозги. Никакой больше качалки по вечерам.
– Не, он же собирается на национальные соревнования. Когда ты на таком уровне тягаешь веса, даже один день пропустить – уже катастрофа.
– Читай по губам: это вправит ему мозги. Ты встречался с Линдой?
– Виделся.
– Да, а я ведь в школу с ней ходил. Жуткая баба. С такой моментально в подкаблучника превратишься.
Ник Патерсон рассмеялся, живо себе это представив. Они стояли на обочине в тени. Он положил ноги на приборную панель и немножко сполз в кресле. Может, у него есть десять минуточек.
– Видел сегодня утром объявление? Видимо, его повесила та женщина из уголовного розыска.
– Не-а.
– Гей-парад в Йорке. Носи форму с гордостью.
Ник презрительно фыркнул.
– Это неправильно. Это есть во внутренних правилах для полицейских. Нельзя присоединяться к политическим акциям, нельзя становиться активистом… Если так хочется ходить на марши для извращенцев, пусть ищут другую работу.
– Нельзя так говорить.
– Я называю извращенцев извращенцами.
– Вон там! – Ник выпрямился. – Видел?
– У меня глаза были закрыты.
– Серебристый «Мондео».
– Да их сотни.
– Видишь водителя? Мужчина, темная куртка, темные волосы? – Ник вставил ключ в зажигание и с ревом съехал со скользкой дороги на двухполосное шоссе.
– Посмотри-ка еще раз, что там за номер.
Но Дэйв уже этим занимался.
* * *
Через две мили, которые они промчались на скорости восемьдесят миль в час, они уперлись в заправку.
– Твою мать. Он там, – крикнул Дэйв.
– Остановись на развязке у Конуэя, подождем его.
– Он может поехать в четырех разных направлениях, мы не можем все перекрыть.
– Вызывай подкрепление.
– Да он к этому времени будет уже на полпути к Шотландии.
– Да это может быть и не он.
Они сбросили скорость до пятидесяти. Впереди, на востоке, сгущались темно-серые грозовые тучи.
– Даже не знаю, – через несколько секунд произнес Ник, – у меня по поводу этого парня какое-то предчувствие.
Он оказался в непростом положении, ведь официально он здесь был никем. Саймон не мог оставаться тут вечно. Если сегодняшний день закончится ничем, завтра утром он будет вынужден вернуться в Лаффертон.
