– Мы довольно неплохо представляем себе, кого ищем, – сказала она.
– Точно представляем? – Марион Купи наклонилась, чтобы подобрать лист бумаги, упавший к ее ногам.
– Ну это довольно известный тип…
На секунду или две возникло ощущение, что между этими двумя женщинами назревает конфликт. Серрэйлер сделал паузу, ожидая какой-то реакции от старшего суперинтенданта, но Джим Чапмэн не проронил ни слова.
– Если вы позволите…
– Саймон?
– Мне кажется, я понимаю, что имеет в виду констебль Купи. Когда все в кругу перекидывались идеями, мне стало не по себе… Проблема в том, что… это просто всем известный «тип»… Сложите все вместе, и вы получите портрет того, каким вы видите среднестатистического похитителя детей.
– А он не такой? – с вызовом спросила Салли Нелмс.
– Возможно. Что-то из этого окажется правдой, наверняка… Меня просто смущает – и смущало всегда, когда за дело брались профайлеры, что мы как будто составляем фоторобот, а потом ищем человека, который на него похож. Очень приятно иметь дело с настоящим фотороботом, когда у нас есть пара человек, которые на самом деле видели преступника. Но это не тот случай. Мне не хотелось бы, чтобы мы зафиксировались на этом «известном типе» и начали исключать всех тех, кто под него не подпадает.
– И что, в Лаффертоне у вас больше материала, с которым можно было бы работать?
Саймон не мог понять, всегда сержант Нелмс такая взвинченная или она просто невзлюбила конкретно его, но он попытался справиться с этой ситуацией так, как справлялся всегда, и по преимуществу успешно. Он обернулся к ней и улыбнулся – чуть заметной, дружеской улыбкой, которая предназначалась как будто бы только для нее.
– Ох, Салли, если бы… – сказал он.
Краем глаза он заметил, что Джим Чапмэн внимательно следит за каждым нюансом этого диалога.
Салли Нелмс заерзала на стуле, а в уголке ее губ мелькнула легкая тень улыбки.
Они сделали перерыв на обед, после которого Серрэйлер и Джим Чапмэн вышли из главного управления – здания 1970-х годов постройки с плоской крышей – чтобы прогуляться по довольно скучной дороге, которая вела в город. В Йоркшире не было солнца и, очевидно, не было лета. Небо было плотным и серым, в воздухе витал странный химический запах.
– Кажется, я не особо помогаю, – сказал Саймон.
– Я должен был удостовериться, что мы ничего не упустили.
– Дело дрянь. Вы сейчас в таком же тупике, как и мы.
– Хотя бы не так долго.
– Такие дела из тебя всю душу вытаскивают.
Они дошли до перекрестка с главной дорогой и повернули назад.
– Моя жена ждет тебя к ужину, кстати.
У Саймона сразу поднялось настроение. Ему нравился Чапмэн, но дело было не только в этом; он больше никого здесь не знал, сам город и его окрестности были ему незнакомы и выглядели крайне недружелюбно, а отель, в котором он поселился, был выполнен в том же стиле, что и главное управление полиции, и чувствовал он себя там примерно так же уютно. Он чуть было не удумал уехать в Лаффертон в конце рабочего дня, вместо того чтобы оставаться тут и ужинать дрянной едой в одиночестве, но приглашение в дом Чапмэна взбодрило его.
– Я хочу отвезти тебя в Хервик. Не знаю, как ты, но я могу получить полное представление о каком-либо месте, только как следует по нему послонявшись. У нас нет никаких свидетелей, ничего… но я просто хочу посмотреть на твою реакцию.
* * *
Серрэйлер и Чапмэн отправились в Хервик вместе с Лестером Хиксом, устроившимся на заднем сиденье. Хикс, настоящий угрюмый йоркширец, был небольшого роста и крепкого телосложения, у него была побрита голова, а также он имел некоторую склонность к шовинизму, которую Саймон и раньше замечал у северян. Несмотря на то что особым воображением он, очевидно, не обладал, он явно был здравомыслящим и уравновешенным человеком.
