Уже на пороге, попросил Элиан:
– Когда я буду общаться с мужичком, без особой необходимости ничего не говори.
Поздоровавшись с Ильей Яковлевичем, сходу спросил:
– Ну как мой вопрос с монетками, решается? Кто-то из ваших заинтересовался?
– Эх, молодой человек, все вы спешите. Только же вчера были. Такие важные дела быстро не делаются, – начал он, глядя на меня поверх очков.
Затем он разглядел эльфийку, и его взор с куда большим вниманием прилип к ней. Так и хотелось сказать: «Дядя, глаза сломаешь!», но я предпочел общаться лишь по делу:
– Все верно, Илья Яковлевич, такие дела быстро не делаются, но я же вам иду на большие уступки, поэтому как бы в ваших интересах чуть поспешить.
– Давайте на чистоту? – он положил волосаты руки на прилавок. – Есть справедливые опасения: а вдруг эти монеты из какого-то клада, представляющего историческую ценность? Мы же не хотим попасть в плохую историю. И вы тоже. Верно?
– Именно так. Только я уверен в чистоте происхождения этих монеток, – заверил я и одновременно подумал: «Ведь действительно, хитрый черт прав: если кто-то настучит куда надо, то потом попробуй, обоснуй законность наличия этих монеток».
– Успел я поговорить пока только с Гавриловым, – продолжил ювелир. – Он в этих вещах смыслит, но… в общем не знает он, что это за монеты. И сомневается, монеты ли это вообще. Знаки или надписи на них необычные, он так и не смог сопоставить ни с одним известным языком. Даже так сказал: «Уж не оттуда ли такие богатства?», – при этом ювелир воздал пальцы к потолку, намекая то ли на бога, то ли инопланетян. – В общем, мы так договорились: может взять у вас все, что предложите по цене лома плюс двадцать пять процентов. Думаю, это очень хорошее предложение. Сомневаюсь, что кто-то даст больше во все Москве.
Я быстренько прикинул: выходит, самую маленькую монетку в 10 лекр, можно продать уже не за 20 тысяч рублей, а за 25. Ну и нормально. Устраивает. Хотя меня и за 20 более чем устраивало. Я еще немного потянул с ответом, наблюдая как Элиан с увлечением разглядывает золотые побрякушки на небольшой витрине с подсветкой. Потом сказал:
– Давайте тогда так, уважаемый Илья Яковлевич… – я полез в карман и выложил перед ювелиром семь золотых кругляшей разной величины. Семь, потому что этого достаточно для выполнения задания из меню. Три монетки решил приберечь на всякий случай. – Вот вам еще… – я пододвинул монеты к нему ближе. – Заметьте, здесь некоторые покрупнее.
– Вижу, вижу, – взгляд Ильи Яковлевича, до сих пор метавшийся взглядом между мной и Элиан, с интересом зацепился на монету в тридцать лекр – на ней леадорский герб выглядел рельефнее. Ювелир нацепил очки, с минуту рассматривал ее, потом взял другую. – Все семь штук желаете продать прямо сейчас?
– Хотелось бы, – я кивнул.
– Позвольте я все это правильно оценю, – он сгреб золотые кругляши и направился к устройству, на котором изучал монету в мое первое посещение.
Через несколько минут ювелир известил:
– Все верно. Изделия золотые, 900 пробы. По условию нашей новой договоренности могу вам предложить… – он наклонился над калькулятором. – Триста двадцать пять тысяч. Устроит?
– Да, – не слишком задумываясь согласился я.
– Только наличкой сто двадцать тысяч, остальные переводом на карту, – сообщил он, пересчитав купюры в ящике.
И такое решение меня тоже вполне устроило. Получив деньги, я взял Элиан под руку, и мы вышли из ювелирки.
