– Появились проблемы? Покажи Барни – он мигом разберется.
Синтия покосилась на брошюру и покачала головой:
– Нет, это наша новая разъяснительная кампания. В последнее время я столько разглагольствую про домашнюю плесень, что мне уже снятся кошмары: за мной гоняются грибы.
– Прямо как в фильме «Капля»!
– Там тоже были грибы?
– Да, только из космоса.
Синтия откинула голову и вздохнула.
– Дома я себе этого никогда не позволяла. Просто переводила дух в конце дня.
– Потому что у нас нет террасы с перилами, – сказал я. – Если хочешь, я построю.
– Ты? – усмехнулась жена.
Строительный опыт у меня был минимальный.
– Ну, пригласил бы кого-нибудь. С молотком я обращаюсь не очень умело, зато за письменным столом мне нет равных. Гонорары валятся, как манна с небес.
– Просто я… Дома всегда было чем заняться. А здесь приходишь домой с работы, садишься и глазеешь на проезжающие машины. Представляешь? Есть время подумать. Знаешь, что это такое?
– Да.
– Я про то, что у тебя хоть есть лето, чтобы передохнуть.
Она была права. Преподаватель имеет июль и август на подзарядку батарей. А Синтия, несмотря на то что работала на город столько лет, имела право лишь на две недели ежегодного отпуска.
– Это и есть мои каникулы: час в конце каждого дня, когда я тут сижу и бездельничаю.
– Вот и хорошо, – сказал я. – Отлично, если это тебе помогает.
Она повернула голову и уставилась на меня:
– Не вижу, чтобы ты был очень счастлив.
– Хочу, чтобы тебе было хорошо.
– Я уже не знаю, что для меня хорошо, а что нет. Вот сижу здесь и думаю, что сбежала подальше от источника своей тревоги, от всех этих скандалов и препирательств дома с Грейс, а потом понимаю, что причина во мне самой. От себя не убежишь.
– У Гаррисона Кейлора есть рассказ о пожилой паре, которая никак не может поладить и размышляет, не поехать ли в отпуск, а муж говорит: «Зачем платить столько денег за несчастье где-то в другом месте, когда я прекрасно могу быть несчастным дома?»
Синтия нахмурилась:
– По-твоему, мы – пожилая пара?
– Суть не в этом.
– Я перебралась сюда не навсегда, – произнесла она, повысив голос: Барни перешел со своей косилкой на лужайку перед домом. На нас пахнуло свежескошенной травой. – Дай поблаженствовать еще несколько дней!
Как ни хотелось мне, чтобы жена поскорее вернулась домой, я не собирался торопить ее. Пусть сначала как следует подготовится.
– Что ты сказал Терезе? – спросила Синтия.
Тереза Моретти приходила к нам раз в неделю убираться. Лет пять назад, когда мы с Синтией так заработались, что оказались не в силах исполнять элементарные домашние обязанности, нам пришлось искать уборщицу. Так появилась Тереза. Хотя летом я бывал свободен и вполне мог бы справиться с уборкой сам, Синтия считала, что было бы несправедливым не занимать Терезу работой в июле-августе. «Ей нужны деньги», – объясняла она.
Обычно я с Терезой не сталкивался – пропадал в школе. Но шесть дней назад я находился дома, когда услышал, как она вставляет ключ в замочную скважину с внешней стороны. Тереза оказалась глазастой. Заметив отсутствие губной помады и других вещей Синтии, в том числе халата на стуле в нашей спальне, она осведомилась, не уехала ли моя жена.
Теперь, сидя с Синтией на террасе, я сказал:
– Я объяснил ей, что ты решила немного побыть одна. Казалось бы, достаточно, но ей понадобилось выяснить, где ты, поеду ли я к тебе, поедет ли Грейс, как долго мы намерены отсутствовать…
