– Я же предупреждал, что он изгадит нам отдых, – тихо произнес напарник. – Надо было его в участке того.
– Чего «того»? – услышал его слова Жека и подошел вплотную. – Я тебя сейчас сам того, – и он ударил ламонда кулаком в челюсть так, что тот отлетел к своему дружку.
Народ засуетился, когда заметил разборки Жеки с ламондами. Быстро собралась толпа зевак.
– Дикарь! – прокричал страж закона и попытался подняться на ноги.
– Так тому и быть, – произнес хозяин. – Я буду называть тебя Дикий.
– Зверюга он, а не дикий, – поднявшись на ноги, проскулил напарник и тут же получил от Жеки пинка.
Хозяин поднял вверх жезл и направил в лоб своему рабу.
– Еще одна такая выходка, и загоню в паралич, – его голос рокотал над толпой, которая приближалась к их столику.
Жека повернул голову в их сторону и тем самым отвлек ламонда. На короткое время тот потерял бдительность и из-за громкого гомона отдыхающих не увидел Женькиного движения.
– Берегись! – крикнул напарник.
Ламонд вздрогнул. Но было уже поздно. Жека выхватил жезл из рук хозяина и пнул его ногой в лицо. Блюститель порядка перелетел через столик. Напарник метнулся к товарищу. Раб поднял вверх жезл и пальцами стал нащупывать кнопку или курок, чтобы выстрелить паралитиком.
– Не понял! – пробормотал Жека. – Что-то я в мысль не войду, запутался с дизом этой дубины. Как ею стрелять-то?
– Успокойся и положи жезл на стол! – рассердился хозяин. – Он не для твоего ума, животное!
«Животное, – задумался Жека, – это звучит гордо. Вопрос понял. Ответ думаю», – он еще тяпнул шняги и рыкнул на всю поляну.
– Да-а, бескрайняя плоть! – тяжело вздохнул напарник Жениного хозяина.
– А, это все еще ты?.. – приоткрыл Жека глаза. – Думаешь, я алкоголик? – спросил он ламонда и увидел, как тот кивнул. – Нет, ты ошибаешься. Я не алкоголик, мне просто нравится жить в жидкой среде. – Он закусил тем, что еще оставалось на столе, и продолжил: – Хорошего человека везде покормят!
– Я смотрю, тебе шняга-то полюбилась! – сердито произнес хозяин.
– Шнягу не любят… ее пьют… чурка ты с глазами.
– Все, ты меня уже вывел из себя. Положи жезл на стол, а то я тебе сейчас устрою танцы уродов мира!
– Ой, не шуми, начальник, – махнул Жека рукой. – Нервные в клетке не восстанавливаются. Ой… тьфу… то есть нервы не восстанавливаются. Вот твоя палка! – он покрутил ее в руке и бросил вдаль. – Фас!
Его напарник вскочил с места и бросился к жезлу. Жека вытянул ногу. Тот споткнулся о нее и кубарем полетел в толпу зевак, которые подошли к ламондам.
– О, братки! – улыбнулся захмелевший раб. – А я тут вашим гамадрилам шнобеля чищу. Вы чуток подмогли бы уже!
Вопреки ожиданиям, народ прибежал защищать слуг закона. Трое из толпы повисли на одной Женькиной руке, а четверо – на другой.
– Вы что, – начал вырываться Жека. – Бараны! Они вас порабощают, а вы их защищаете. Пустите… рванина… сброд ослов… шишиги мусорные.
– В участок его! – крикнул хозяин. – В камеру… на нары… Пусть остынет маленько, троглодит дикий.
– Кушать я хотел два часа назад, – проревел Жека, – есть хотел – час назад, а сейчас – жрать… И волосы стынут в жилах, и ноги сжимаются в кулаки…
– Может, в расход Дикого? – спросил напарник и отдал жезл его владельцу.
– Своими рабами командуй, – произнес тот.
– Ага, а в пятак получил я!
– Ой, не резонируй, – поморщился ламонд. – Всем досталось.
До участка Жеку тащили всем народом. Помогали даже те прохожие, кто встречался на пути. Люди часто менялись, потому что пленник изводил их своим сопротивлением и громко вопил слова известной песни:
