Опасный соблазн - страница 10

– Слуги… – продолжал его человек, – были подвергнуты допросу один за другим, по отдельности. – Затем, после видимых колебаний, добавил: – У вас много врагов, милорд. Большой отряд из всадников проскакал на север той ночью.

– У любого удачливого человека много врагов. – Фрэнктон клокотал от ярости. Может, именно в эту минуту, кто-то наслаждается его девушкой. – Ищите любую улику, какую сможете найти. Я должен знать все. Опросите тех, кто живет неподалеку от замка. Все равно кто-нибудь что-нибудь да знает.

– Наверняка придет письмо о выкупе, за леди Лианну потребуют денег.

Это замечание только подхлестнуло его гнев, кровь зашумела в ушах. Он уже заплатил за нее, и будь он проклят, если сделает это еще раз.

– В этом случае, – проскрежетал барон, – задержите посланца. Подвергните его пыткам. Вырвите из него информацию.

Мужчина побледнел в ответ на ничем не прикрытую жестокость и поклонился, облизнув пересохшие губы.

– Слушаюсь, милорд.

– Девушка?

Лианна перекатилась на спину и захлопала глазами. В поле ее зрения оказалась невысокая фигурка, стоявшая возле постели. В руках женщина держала поднос. Узнав ту добрую старую служанку, которая помогла ей принять ванну, а потом принесла ужин прошлой ночью, она села на постели. Незаплетенные волосы рассыпались по плечам. Тут Лианна вспомнила, что полностью раздета, и быстро прикрыла грудь простыней. Щеки вспыхнули от смущения.

Должно быть, она так и заснула, лежа на спине, после того как предложила Йену Маккрею взять ее, что он и сделал, надо признать, весьма искусно. Вспомнив об их страстном совокуплении, Лианна покраснела еще больше, предположив, что происшедшее между ними не останется секретом, если женщина увидела, в каком беспорядке находится постель, и ее – совсем голую.

Пожилая женщина – лэрд Маккрей звал ее Росси – громко вздохнула и прищурила светло-голубые глаза.

– Бедное дитя, он не оставил тебя в покое даже в такой ранний час, так ведь?

– Я… я… – Лианна запнулась, ей не хотелось говорить, что это она сама разделась и предложила себя мужчине.

– Только-только миновал полдень, – негодовала Росси. – Вот чудовище!

– Да нет, вы ошибаетесь. Он был очень мил.

– Разве? Но это все равно не извиняет его. Молодой и красивый негодник наверняка нашел к вам подход, я права? Я поняла это по его глазам, когда прошлой ночью он внес вас в дом. Скорее всего он лишил вас невинности.

– Я не в обиде, – наконец выдавила из себя Лианна.

Тем не менее Росси выглядела разгневанной. Поднос дрожал у нее в руках.

– Надеюсь, что так, не то я убила бы его. Дитя мое, с вами все в порядке? А то у меня имеется мазь, которую я даю девушкам из деревни, чтобы облегчить им… неудобства после первого раза.

Смутившись окончательно, Лианна вдруг обнаружила, что когда садится выпрямившись, то между ног у нее болезненно саднит.

– Наверное, не совсем, – призналась она, тронутая добротой пожилой женщины, ее заботливостью и прямо-таки материнской потребностью защищать. Ее собственная мать умерла, когда ей было девять лет, и она страдала от этой невосполнимой потери до сих пор.

– Тогда я сейчас схожу за ней. – Росси опустила поднос. – А вы отдохните, выпейте стакан вина. Я налью. А вот тут очень вкусный холодный цыпленок и мясной пирог.

И уже скоро Лианна сидела, опершись спиной на подушки, и потягивала из бокала холодную сладкую и ароматную жидкость. Поднос покоился у нее на коленях. Стало приятно от соблазнительного вида первой за несколько недель настоящей еды. Она начала есть, в перерывах пила вино и удивлялась тому, как быстро и кардинально изменилась ее жизнь. Все было очень вкусно, вино – прекрасно. Лианна вздохнула от полноты чувств. Особенно ее порадовала мысль, что она находится очень далеко от башни, где еще так недавно проводила дни, как в застенке, ожидая своей участи. Перед ее отцом Фрэнктон предстал вроде бы респектабельным человеком, но его истинное лицо она разглядела, когда он со своими людьми приехал за ней, чтобы отвезти в свой замок. Злобная властность барона сначала встревожила ее, потом вызвала отвращение, а потом ей стало по-настоящему страшно. Он не был ни добрым, ни хорошим.