К воротам родной обители мы добрались уже в плотно сгустившихся сумерках. Снег, перемешанный с грязью, летел из- под колес крупными комьями. В этот момент я в очередной раз порадовался, что мне посчастливилось управлять мощной полноприводной машиной, а не утлым бюджетным седанчиком.
Кстати, по моим личным наблюдениям, с наступлением холодного времени года, поток клиентов у моих соседей по промзоне заметно уменьшается. Бесспорно, это явление можно списать и на сезонные скачки потребляемости тех или иных товаров, однако что-то подсказывало мне, что немаловажным фактором являлась помимо всего прочего и наша общая дорога. Некогда асфальтное полотно в результате долговременного и усиленного использования постепенно деградировало до уровня поганого проселка. Раздражало это практически всех местных, однако никто из господ коммерсантов не торопился взяться за ремонт данного участка, уповая на городские власти. Те же, ссылаясь на второстепенность дороги, откладывали сей долгожданный момент до лучших времен, в тайне надеясь, что те же господа коммерсанты, измученные жалобами водителей фур, бесконечно снующих по промзоне, или же попросту пожалев собственный автотранспорт, справятся с проблемой самостоятельно. А тем временем, год за годом, дорога все больше и больше приходила в упадок. Лично мне было не жалко скинуться на общее дело, но выступать в роли активиста движения за восстановление дорожного покрытия я не собирался.
Лично я страдал от него меньше всех. Собственного автомобиля, как это не удивительно звучит, у меня не было. Жалоб от мох сотрудников не поступало. Фуры ко мне не ходили, а мой автопарк внедорожников вызывал у соседей жгучую зависть. Вот и сейчас я поймал на себе острый взгляд какого- то бедолаги, напрочь завязшего в огромной луже. Останавливаться, для того что бы выручить несчастного, я не стал. Что поделать – привычка. Когда маршруты рассчитаны буквально по минутам, а в багажнике лежит ценный груз, ни возможности, ни желания оказывать помощь незнакомым водилам не возникает, если это не совсем критическая ситуация. Этого конкретного застрявшего я знал. Один из менеджеров на соседней оптовой базе, с которым мне приходилось сталкиваться еще на прошлой работе. Ежели человек хороший, философски рассудил я, то наверняка его вскоре вытащит кто-нибудь из сослуживцев, а ежели нет, значит, ему следует крепко задуматься о своем жизненном кредо вообще и о положении в коллективе в частности.
Без зазрения совести я проехал мимо, пустив в сторону его шевролешки небольшую волну. Пусть радуется, что не с разгону прошел. Дэн, идущий в кильватере, тоже не притормозил. Возможно, будь он один, его бы мягкая душа и дрогнула. Но впереди шел я, и чувство долга не позволило ему заниматься благотворительностью.
– База ответьте, это первый, – запросил я через рацию своих, когда до ворот оставалось пару сотен метров.
– База на связи, первый, – моментально донесся ответ.
Быстрота ответа меня порадовала – значит ждут, волнуются.
– Сеня, это ты? – спросил я, нарушая протокол переговоров.
– Да, шеф.
– Кто с тобой?
– Здесь все.
– Хорошо, открывайте ворота. Мы уже на подъезде.
Закончив переговоры, я поморщился. Чего-чего, а проводить сейчас пятиминутку политинформации мне совершенно не хотелось. Был бы только дежурный, можно было бы отделаться общими фразами, и пусть потом, что хотят, то и думают. Дэна бы пытали. Поступить так со всем коллективом я не мог. От всех разом не отбрешешься. Иначе подорвешь авторитет и уважение. Атмосферу в коллективе это сильно может накалить. Как-никак погиб один из сотрудников, и по сути на его месте завтра может оказаться каждый. Может и бунт возникнуть. А мне бунтов на корабле, ох, как не надо.
