– Если хочешь быть в безопасности, смиришься. – коротко выдает он, прожигая темным взглядом.
Глубоко вдыхаю.
На первый миг даже кажется, что он расслаблен. Но, убеждена, эта та иллюзия, которую он позволяет видеть.
Я была готова к тому, что в мире нет помощи за спасибо. В моем так точно.
Папа, да, он был готов безвозмездно помогать, но теперь кажется, что та жизнь, это уже сон или сказка, в которую я когда-то поверила.
И не лукавлю, когда говорю, что готова к любой работе. Однако, после его второго правила, отчего-то кажется, что уже появились исключения.
Мне всего лишь нужно знать, что в вагончик на окраине города никто не ворвется. Никто не заставит силой делать то, что ты не хочешь, и поистине не должен. Мне просто хочется увезти брата подальше от всего этого гребаного дерьма.
– А третье? – спустя паузу самоанализа вскидываю глаза на него.
– Об этом поговорим, когда сможешь принять второе.
Как будто резко потеряв ко мне интерес, кивает на выход. Ощущаю себя почему-то грязной после такого, и даже собственные ощущения объяснить не смогу. Ответные слова уже рвутся наружу, но вовремя прикусываю язык.
– Хорошо. Не перечить.
Была бы моя воля, я бы саму мать Темы сюда отправила.
Юматов молчит, рассматривая, и, очевидно, читает что-то в глазах.
– Вспоминай потом почаще, что сама сказала здесь и сейчас. Третье, Беспрекословное исполнение любых моих приказов. – вздергивает бровь.
Смотрю прекрасно осознавая, что это может значить для меня.
– И никаких оговорок? – закусывая щеку изнутри спрашиваю.
– Ни единой.
– Под звездочкой уточнений тоже не будет… – это скорее тихо говорю сама себе.
Он явно забавляясь, отрицательно качает головой.
– Это будет…– краснею, не зная, как сказать: – касаться секса? – голос превращается в писк, а я почти зажмуриваюсь.
Корю себя, что на этом этапе потеряла свою уверенность.
Мужчина снова надвигается на меня.
– Сделаю исключение, задав тебе вопрос… а ты хочешь?
Вводит в ступор, но я даже не беру секунды, чтобы отрицательно покачать головой.
Юматов склоняет голову в жестком взгляде.
– Тогда, определенно… – уже практически выдыхаю в улыбке, что моя честь останется со мной: – да.
Победный жестокий оскал. А я ошарашенно смотрю на него, желая высказать ему пару нелестных слов.
Прикрываю глаза, стараясь удержаться на той волне, которую отчаянно репетировала. На кону гораздо большее, чем моя честь и гордость. Впрочем, если я окажусь у Ветрова, пострадает гораздо большее.
– Хорошо, я согласна. – вскидываю подбородок, убеждая скорее себя, чем его.
Он кивает, засовывая руки в карманы брюк.
– Раздевайся. – раздается бескомпромиссный приказ.
А у меня трясутся поджилки.
– Что?
Вожу глазами по его лицу, ища хотя бы намек на то, что это не будет так. Только в глазах вижу лишь беспристрастность и ожидание полной, безоговорочной покорности.
Слезы катятся по лицу, а я даже не замечаю. Снимаю свитер, оставаясь в майке, и дрожащими пальцами расстегивая джинсы. Легкие потрепанные балетки отставляю в сторону и одним движением спускаю штаны, ощущая себя на каком-то аукционе прошлого времени.
Стыд, смущение, унижение.
Все в одном флаконе коррелирует собственную ярость на эту жизнь, а особенно на Аллу. Но стиснув зубы продолжаю.
Остаюсь в белье и майке, не смея оторвать взгляд от пола. Слышу тяжелые шаги, а затем и вижу идеально очищенные носки его ботинок.
– Я говорил остановиться? Сдерживаю всхлип.
