Ее взгляд был отрешенным, почти безжизненным, и Даррену вдруг стало невыносимо больно за нее. Наверное, смотреть, как все одноклассники постепенно разъезжаются, и понимать, что все, что тебя ждет, — это гулкие пустые коридоры, на самом деле печально.
— А до школы я фактически жила в круглосуточном садике.
Он был поражен хладнокровием своей сестры, хотя сам рос приблизительно так же.
Но с ним-то все ясно... Он благодарен Эми за то, что она не оставила его в детском доме. У него была хоть какая-то семья, с которой он мог праздновать Рождество и Новый год. Были подарки на день рождения. Но Джо — это ведь ее дочь. Как можно быть столь невнимательной к своему ребенку?
— А что насчет твоих братьев? Они тоже росли в интернате? — сухо спросил он.
— Нет. Они учились в обычной школе, посещали обычные сады и на все праздники были с родителями, естественно, — с едва заметной саркастической ухмылкой ответила она.
— Должно быть, ты ненавидишь свою семью?
— Нет... — Джо равнодушно пожала плечами. — Как можно ненавидеть того, кого почти не знаешь? В редкие дни, когда я появлялась дома, отец не обращал на меня внимания, братья вечно дразнили побирушкой, а Эми… просто была холодна.
— Эми? — удивленно переспросил Даррен.
— Привычка из детства, — смутилась девушка. — Она просила меня называть ее именно так.
— Ваш крем-суп, — прервал ее официант.
— Спасибо, — отозвалась Джоди.
— Ты говоришь, что Эми изменилась. — Даррену ужасно захотелось услышать продолжение. — Что значит — «Вдруг стала любить»?
Джо улыбнулась, но едва заметно и как-то болезненно.
— Она начала называть меня «моя дорогая»... Велела отцу перевести меня из интерната в школу рядом с нашим домом. Стала ругать братьев, когда они снова принимались дразнить меня… — Казалось, девушка готова была расплакаться, но глаза оставались сухими.
— Ты в порядке? — спросил Даррен, невольно накрыв ее ладонь своей, словно желая защитить от несправедливости этого мира. Что-то в этой ситуации было не так, и он никак не мог понять — что.
— Да-да, — она натянула дежурную улыбку, — все в полном порядке.
Вопреки ее словам, тонкая рука под его ладонью дрожала. Джо снова подняла на него глаза.
— Прошу, мистер Льюис, не говорите ничего Эми. Я не знаю, что на меня вдруг нашло. Я не должна была говорить такое.
— Чего ты боишься? — удивленно спросил он. — Как бы то ни было, Эми точно не накажет тебя за то, что ты поделилась со мной детскими воспоминаниями.
— Она может... перестать любить меня, — прошептала девушка. — А меня никто в жизни не любил, кроме нее. Понимаете?
— Почему ты не плачешь? — спросил Даррен, внезапно понимая, что показалось ему неправильным: глаза девушки покраснели, но оставались сухими.
— Плачут те, кто надеется, что однажды их услышат и пожалеют. Эти надежды я оставила много лет назад, — холодно ответила Джо и принялась за еду.
***
Даррен с удивлением рассматривал кухню. Несколько минут назад он решил приготовить завтрак, но… стол уже был накрыт. Стоя к нему спиной, Джо домывала посуду — слышалось журчание воды в раковине.
Он невольно залюбовался тонкими плечами и изящной спиной. Удивительно. Впервые на его кухне хозяйничал другой человек, но это почему-то казалось таким правильным и милым…
— Доброе утро, — тихо сказал он, подходя вплотную к Джо. Он обнял девушку за талию, нежно поцеловав в ушко с маленькой сережкой-гвоздиком.
— Доброе утро. — Она прижалась к его щеке своей и чуть повернулась. Теперь Даррен видел прикрытые глаза и подрагивающие темные ресницы.
