Зачем мне вообще это нужно. Я же хочу избавиться от него.
Да, именно этого я хочу, пока стою напротив в узкой комнате, пока он осматривает мое дрожащее, прикрытое лишь тонкими трусиками тело.
— Сейчас ты вымоешь везде пол, и только после этого я выпущу тебя, — всего минута и его ранее искажённое похотью лицо приобретает обычное скучающее выражение.
— Выпустишь?!
Не верю я свой удаче. Навсегда? Неужели он решил, что меня стоит отпустить и не мучить нас обоих.
— Да, у тебя есть выбор, продолжать пакостить и пытаться напугать суицидом или поехать в мою Московскую квартиру.
Так и знала, что меня ждёт подстава. Значит мое «перевоспитание» ещё не законченно?
— А может...
— Я не торгуюсь, Алла! — неожиданно рявкает, и я тушую. — Твоё тело, конечно, может на что-то сгодиться, но не настолько, чтобы нарушать данное себе слово. И так?
Надо подумать. Но вариантов, по сути, больше нет. Значит, придется поехать в его квартиру, хотя, впрочем, это ничего не меняет, ведь пакостить я могу где угодно.
Ладно, думай, что победил, но ты очень зря пускаешь меня в своё жилище. А я ведь хотела его спасти. У тебя был шанс отпустить меня.
— Я все помою, только дай переодеться...
— Нет, ты будешь мыть пол голой, — ошарашивает меня приказом.
Это что ещё за шутки такие? Что за извращения?!
— Да ты издеваешься?! — кричу я, чуть ли не накидываясь на него. — Дай хоть свитер накинуть!
— Он мокрый, я не хочу, чтобы ты заболела, — заботливо ухмыляется, а мне так и хочется выбить его идеальные зубы.
Кровь вскипает в жилах, в груди вновь загорается жгучая ненависть на грани безумия. Какой же он...
— Аар-р, — топаю ногами и рычу ему в лицо. — Ты больной ублюдок!
Не могу сдержаться и бью его кулаком по груди, на что он никак не реагирует. Непробиваемая скала. Придушить бы его, пока он спит.
— От больной наголову слышу. Быстрее начнешь, быстрее закончишь, — отворачивается и топает в сторону кухни, по дороге расстегивая свою темную рубашку. Тоже заболеть боится? Так пусть и брюки снимает... Та-ак... Алла! Кончай! В смысле, заканчивай! Он враг! И твоя первостепенная задача выиграть войну, раз битву ты уже проиграла.
Вообще это все... Возмутительно! Он вновь меня обыгрывает, а я уже начинаю уставать доказывать ему что-либо. Почему он такой непробиваемый? Другой бы уже давно слился, пожаловался отцу и умолял, чтобы меня забрали обратно.
Но только не это животное.
Может, ему это нравится?
Получив миг уединения, принимаюсь сливать воду из ванны и быстро вытирать пол. За это время физического труда есть шанс подумать о том, какую программу действий выбрать дальше. Наступление? Или затишье. Но это не мешает мне постоянно оглядываться, в страхе, или надежде, что Тамерлан действительно будет наблюдать, как я сверкаю пельмешком, пока стою раком. Даже странно, что за это время он так и не появился на пороге ванной. Даже подозрительно.
К тому моменту, когда я почти справилась, и пол был сух, успела возненавидеть все на свете и зауважать работу уборщиц.
Это же сколько терпения надо, чтобы такое каждый день проделывать?
До жути уставшая, выхожу на кухню почти без сил, дрожу от холода, но Тамерлану пофигу, он стоит у плиты и что-то жарит. Наверное, своё каменное сердце.
Стоп... Тамерлан? Жарит? Не телку? А мясо? Остановите, Алле надо выйти.
Не обращая внимания на манящие запахи мяса, от которого крутит желудок, и скапливается слюна, принимаюсь вытирать пол уже здесь, но воды столько, что приходится несколько раз выносить полное ведро. Надеюсь, соседей не затопило.
