«Il cornetto» – итальянское кафе, где подают только сладости, находится через дорогу от нашей гостиницы. Я люблю это место, потому что здесь самые вкусные профитроли, которые я когда-либо пробовала, а это мой любимый десерт.
Переходим дорогу на светофоре и подходим к стеклянному зданию увешанному жёлтыми гирляндами. У дверей стоит дед мороз, и пусть он пластмассовый, всё равно ощущается дух праздника. Киваем в знак приветствия итальянцу Луиджи за витриной и проходим к нашему любимому столику – в самый угол панорамного окна. Через пять минут официантка Таня приносит заказ, даже на спросив, чего мы хотим. Нас с Юлькой, постоянных клиентов, здесь все хорошо знают.
– А если серьёзно, – начинает Юля, помешивая капучино. – Ты думала, как Самойлов отреагирует, когда узнает, что между вами было?
– Не думала, и думать не хочу, – бурчу недовольно. – И давай закроем тему.
– Нет уж, подруга, ты должна подумать и быть готовой, когда это произойдёт, – не унимается она.
– Почему «когда»? С чего ты вообще взяла, что это случится? – прищуриваюсь, глядя на неё. – Год он не вспоминал меня, встретив не узнал, почему вдруг должен понять, что год назад это именно я была?
– Мало ли что может случиться? Ты сама говорила, что по дому камеры на каждом углу и армия охраны, а ты как бы не через окно в маске в его квартиру пробралась, – вслух размышляет, заставляя меня ещё больше нервничать.
– У него наверняка таких, как я, сотни, как одноразовые салфетки – воспользовался и выбросил. Вероятность понять, что год назад именно меня Самойлов… пользовал в своей квартире – одна на миллион, – уверенно говорю, пытаясь убедить больше себя, чем подругу.
– Если вдруг он что-то заподозрит, поверь мне, вычислит тебя в два счёта, – продолжает подкидывать дров в огонь.
– Юлечка, ты настоящий друг, знаешь, – саркастично обращаюсь к ней я.
– Конечно, знаю, – ресницами хлопает, изображая ангелочка. – Я для тебя как лучше хочу, чтобы ты в обморок не упала, когда он скажет, что знает, что ты сделала прошлой осенью, – посмеивается, зачерпнув ложкой свой фисташковый десерт.
– Этого не будет, – заявляю уверенно, но сама в это с трудом верю. – Если ты, конечно, не проболтаешься, – поднимаю глаза на неё.
– Да сейчас же побегу и всё ему расскажу, – фыркает подруга. – Судя по твоим рассказам, он тиран и деспот, я лучше ему крысиного яду в кофе подсыплю, – заговорщицки проговаривает, подавшись вперёд.
– Я знаю, ты можешь, – тихо смеюсь я. – Но не надо, – мотаю головой и отправляю в рот шарик, покрытый шоколадом, с заварным кремом внутри и чуть ли не мычу от удовольствия. – Кстати, что от тебя хотел тот мужчина? – вспоминаю её диалог с собеседником Марата.
Юля бросает на меня растерянный взгляд, а через секунду берёт себя в руки. Но поздно, я уже уловила изменения, и так как я знаю эту девчонку ещё со времён, когда мы были соседи по горшку в детском саду, с точностью могу сказать – тот мужчина чем-то её задел. И не в плохом смысле этого слова. Юлька у меня кремень, она не верит в любовь и в эти, как она сама говорит, «розовые сопли». Но что-то всё же изменилось в её взгляде, когда я упомянула этого мужчину.
– Ничего, – сухо бросает, чем подтверждает мои мысли.
Если бы было «ничего» она бы полчаса об этом говорила, но здесь не всё так просто, по глазам, которые она прячет, вижу.
– Якушева Юля Михайловна, мне не врите, – серьёзным тоном проговариваю.
