Последние слова напомнили пареньку о жестокой действительности, и он зябко поёжился. В тюрьму не хотим, а вот погадить, помутить – пожалуйста. Очередной секретный сотрудник милиции с большой радостью, покинул моё общество. С ним я больше не контактировал, просто он мне не понадобился. А вот Надежда Петровна в какую-то игру вляпалась, и совсем не на стороне правосудия. Когда через два года разгромят нарко-точку в Доме Молодежи, оказывается одну из самых крупных в городе, отголоски дойдут и до нашего отделения. Надежда Петровна уйдет из органов в какую-то частную охранную структуру, на вольные хлеба, и совсем не по собственному желанию. Поговаривали, что у неё там была доля. Швейцар Боря загремит по полной. А вот Лёнька Пантелеев открутится. За месяц до разгрома он уволится и тихо исчезнет в неизвестном направлении. Скорее всего, начальница сдернула его с дела, как никак, а он видимо самый конкретный её минус в этих наркоделах. Только он мог засветить начальницу. Но это будет потом, и мне, по большому счёту, совсем неинтересно. В деле высветился возможный вещдок, который может привести к раскрытию преступления.
Ещё раз штудирую список одноклассников Максима и без труда вычисляю Славу Медведева, местного самоделкина. У которого руки растут, откуда надо, и прямо золотые. Парень отслужил в армии, сейчас трудится в автомастерской в центре города. Так что спешу навестить эту мастерскую, чтобы познакомиться с умельцем. Сама мастерская, всего на три легковые машины – бывший ведомственный гараж какой-то городской конторы. Приземистое здание из красного кирпича находится во дворе сталинской монументальной пятиэтажки. Невзрачное с виду, внутри оборудовано по последнему слову техники. Три подъёмника и яма под большегрузный транспорт. В дальнем правом углу – токарный станок, в левом – сверлильный, я в них не очень-то понимаю. Всё солидно и капитально. Встречает меня сам Слава, узнаю его по общей школьной фотографии. Сухопарый паренёк под метр восемьдесят, в шикарном темно-синем комбинезоне, явно заграничного производства. Судя по спецодежде, он сам грязной работой не занимается. В гараже больше никого нет. Начинаю без предисловий, показываю удостоверение и прошу уделить пару минут. Парень улыбается, совсем не напуган.
– Да хоть два часа. У нас сегодня работы нет, всех отпустил по домам.
– Скажите, кто хозяин этой мастерской?
– По документам мой отец, а фактически я заправляю.
– А где работает отец?
– В пароходстве, стармехом. Что ты всё на вы, мы вроде одногодки. Кстати, чем это я милицию заинтересовал? Криминалом не занимаюсь, – парень улыбнулся широко и открыто.
– Занимаешься. Да таким, что можешь и не выкрутиться.
– Очень страшно. Не пояснишь, в чём дело?
– Объясняю, попробуй вникнуть в суть. Убили очень высокопоставленного человека. У нас в городе, да и в крае, таких просто нет и быть не может. На ушах вся Москва стоит, не говоря уже о нас, местных.
– Москва на ушах стоит? По идее, таким делом должны люди более серьезные и опытные заниматься, а не какая-то «зелень» оперативная. Извини за высказывание. Я-то при чем?
– Москвичи грязной работой не занимаются. Они любят кричать и ножками топать. Расследуем мы, рядовые криминального фронта. Нам-то терять пока нечего.
– Значит, ты рядовой?
– Лейтенант. Напрягись и слушай главное. Мы вышли на ствол. Пистолетик немецкий, очень старый. И, кстати, был в нерабочем состоянии. Что-то в нём сломалось. Техника есть техника, особенно старая.
