В то лето 1888 года в Петергоф на юбилейную Ассамблею, посвящённую 20-летию "Морского собрания Санкт-Петербурга" прибыл с визитом к Александру III недавно вступивший на престол молодой император Германии Вильгельм II. Вильгельм пришёл в Петергоф на яхте «Гогенцоллерн» в сопровождении небольшой эскадры.
По этому случаю состоялись торжества и приём с большим балом в Зимнем дворце. С бала родственница принесла домой массу светских сплетен и стараясь развлечь Женечку, живо пересказывала ей всё, что удалось услышать и увидеть. Одним из курьёзов, который очень живо все обсуждали в Свете был случай на военном параде в Красном селе:
«На другой день по прибытии в Россию Вильгельма II, состоялся большой смотр войск в Красносельском лагере, где были собраны войска как Петербургского военного округа, так и войска, подошедшие из других мест.
Накануне перед парадом Александр III назначил Вильгельма шефом Выборгского пехотного полка, который должен был участвовать в параде. Вильгельм на параде был одет в форму этого полка. Когда полк начал проходить церемониальным маршем, император Вильгельм встал перед полком своего имени и, проходя мимо императора Александра III, салютовал ему. Затем он сделал «заезд» и встал около нашего Государя. Рядом, как следовало по уставу, встал и командир полка. Тут Вильгельм заметил, что Выборгский полк имеет серебряные трубы. Он обратился к командиру полка с вопросом:
– За какой подвиг мой полк получил серебряные трубы?
Командир полка растерянно замешкался.
– Отвечайте, полковник! – приказал Александр III.
– За взятие города Берлина, Ваше Императорское Величество! – был его ответ.
После ответа командира полка Вильгельм повернулся к императору Александру и, протягивая ему руку, сказал:
– Теперь этого более не будет! – желая, видимо, подчеркнуть, что Германия и Россия в настоящее время так дружны, что вражды между ними более быть не может».
– правда же, забавно!? Душечка, ну отчего ты не смеёшься? Нет же, ну, надо же, какой курьёз!
Тут двери гостиной, где находились женщины тихонько растворились и камердинер, извинившись, подойдя мягким кошачьим шагом к хозяйке, подал ей на подносе визитную карточку, добавив при этом:
– просят-с принять…
Изучив визитку, хозяйка живо встала и, извинившись перед Евгенией Петровной, попросила никуда не уходить и дождаться её возвращения.
Спустя некоторое время, двери гостиной широко распахнулись и в проёме двери нарисовалась родственница Сипягиной, которую галантно под руку поддерживал высокий, стройный морской офицер в парадной форме капитан-лейтенанта (Kapitänleutnant) Кайзерлихмарине (Kaiserliche Marine) !!!
Глаза Женечки широко распахнулись…– не может быть! Этого просто не может быть! – девушка попыталась встать, но, потеряв сознание мягко, словно вуаль, упала без чувств на пол.
Очнулась она от страстных поцелуев. Её нежно обнимали сильные руки Гартвига фон Кнабенау. Её Гартвига!
– где же ты так долго был? – шёпотом, чуть слышно проговорила Женя.
Утирая платком слёзы, со счастливой улыбкой на лице, хозяйка гостиной затворяла за собой двери.
А влюблённые всё нежно обнимались, … говорили и говорили, прерываясь только на страстные поцелуи, … и не могли никак наговориться.
Гартвиг поведал, что со времени их расставания, он никак не мог забыть Женечку. Не писал, только лишь потому, что боялся скомпрометировать замужнюю даму (тогда, в гостинице, Женя призналась ему, что никакая она не фройляйн, как ней на балу обратился морской офицер, а самая, что ни на есть, настоящая фрау).
