Операция «Эномороз» - страница 22

– Ну, вот Пётр Николаевич мы на старой границе, а кругом немцы, – Иванов потрогал щёку с двухдневной щетиной. То, что он не побрился, угнетало его больше, чем усталость и голод. Он вздохнул: – А где же наши?

Генерал Ахлюстин ничего не ответил. Он смотрел на двух лейтенантов, подходивших к ним. Они были на удивление чистые. В окружении даже такой аккуратист как Иванов, не смог выглядеть опрятно, а эти в новеньких гимнастёрках и начищенных сапогах.

– Товарищ генерал, к лесу двигается танковая колонна немцев, нужно срочно уходить отсюда, – заговорил один из лейтенантов, высокий шатен. Он улыбнулся и кивнул на коренастого напарника: – Мы с Ивановым местные, знаем здесь каждую травинку. Выведем вас.

– Лейтенант, предъявите документы! – Ахлюстин свернул карту.

Оба лейтенанта выхватили пистолеты. Шатен выстрелил два раза в Ахлюстина, потом водитель эмки, прошил автоматной очередью обоих лейтенантов. Ахлюстину повезло, одна пуля сбила фуражку с головы, другая продырявила левый рукав, слегка царапнув кожу. Коренастый лейтенант оказался более метким стрелком, обе пули вошли генералу Иванову в грудь. Он умер сразу. Ахлюстин приказал положить генерал-майора Иванова в эмку, едва солдаты выполнили его приказ, налетела немецкая авиация. Одна бомба угодила в эту машину, и разнесла её в клочья.

– Даже документы Василия Ивановича забрать не успели, – вздохнул Ахлюстин, отряхиваясь от земли.

Спустя полчаса после налёта, появился Подгурский с разведчиками.

– Товарищ генерал-майор, удалось добыть карту офицера штаба семнадцатой танковой дивизии немцев, – доложил он.

– А самого хозяина карты взять не удалось? – Ахлюстин снял китель, положил на поваленное взрывом дерево.

– Не получилось, – развёл руками Подгурский. Он кивнул на кровь, на нательной рубахе генерала: – Пётр Николаевич вы ранены?!

– Кожу слегка поцарапало, – Ахлюстин накинул китель на плечи. Он улыбнулся: – А офицера взять живым никак нельзя было?

Подгурский сделал своим заместителем красноармейца Сашку Айзенштадта. Тот был из поволжских немцев, хорошо знал немецкий язык. Во время доклада он стоял позади Подгурского.

– Всех кто был в офицерской машине, осколками гранаты побило, а мотоциклисты нам без надобности, мы их там положили, – встрял Сашка.

По немецкой карте выходило, что самый безопасный путь на юг. Туда и повёл остатки своего корпуса генерал Ахлюстин. Месяц 13-ий корпус шёл по немецким тылам. Люди гибли в бесконечных схватках с врагом, умирали от ран, но упрямо пробивались из окружения. При переправе через одну из рек, утонул начальник штаба полковник Грызунов. В бою у деревни Еремичи был тяжело ранен начальник оперативного отдела корпуса майор Щепитин, чтобы не быть обузой для товарищей и не попасть в плен, он застрелился. При бомбёжке возле села Мочазь утеряна связь с 31-ой танковой дивизией полковника Калиховича. С этого момента 13-ый механизированный корпус как боевая единица перестал существовать.

Полковник Калихович с остатками дивизии повернул в Беловежскую пущу. Оттуда он пошёл к Пинским болотам, по пути к его дивизии прибивались красноармейцы и командиры из других частей. В Гомельской области возле деревни Каменковичи была линия фронта. Калихович повёл людей в последний прорыв. В бою он был ранен, и танкисты вынесли его на руках.

Генерал Ахлюстин вёл свой отряд севернее, и вышел на соединение с 137 стрелковой дивизией полковника Гришина. Но оказалось, пройдя пятьсот километров по тылам противника и выйдя к своим, отряд генерала Ахлюстина вновь оказался в окружении, на этот раз в составе тринадцатой армии. Немцы форсировали реку Сож южнее и севернее позиций 137 дивизии. В районе Могилёва они охватили в клещи тринадцатую армию. Во время налёта немецкой авиации, командующий армией генерал Филатов был ранен, и командование принял начальник штаба армии генерал Петрушевский. Он приказал полковнику Гришину отводить дивизию на левый берег реки Сож. Генерал Ахлюстин вызвался прикрывать переправу. Отряд Ахлюстин продержался весь день, отбив восемь атак.